Маргарита Альбедиль - Индия: беспредельная мудрость

В одной из пуран, то есть древних преданий, повествуется о том, что Сати, супруга Шивы, умерла от горя, не в силах вынести незаслуженную грубость, с которой ее отец Дакша обращался с ее божественным несравненным супругом. Скорбящий Шива водрузил тело умершей возлюбленной жены на плечи и так в горе бродил по дорогам. Его странное поведение испугало других богов – от этого непредсказуемого Шивы всего можно ожидать! – и они обратились за помощью к Вишну. Тот разрубил тело Сати своим оружием-чакрой и разбросал куски по всей стране. Каждое место, куда упала хотя бы малая часть божественного тела Сати, превратилось в место паломничества, в тиртху, что в буквальном переводе означает «переправа», «брод». Этимологически связанное с идеей брода, это слово передает близкое индийской религиозности восприятие жизни как потока, который надо пересечь и перебраться на другой берег, чтобы приобщиться к высшей благодати. Однако значение слова не исчерпывается только его этимологией: тиртхи – это и святая вода, очищающая и удаляющая скверну, которая неизбежно «заражает» человека в круговороте жизни, и сам человек, прошедший очищение и получивший способность очищать других. Тиртхи, как и паломничества, связаны с пространственным аспектом индийской религиозности, которая, по остроумному выражению Д. Эк, в большой мере пребывает «в локативном падеже».

Илл. 71. Шиваитская тиртха в Ришикеше (верховья Гати). Фото Г.В. Стрелковой

Из таких тиртх как мест с большой концентрацией сакральной энергии и ведущих к ним маршрутов паломников и складывается особая, сакральная география Индии, накладывающаяся на обычный земной ландшафт. По представлениям индийцев, в тиртхах земное сближается с небесным. Они осмысливаются как уникальные места, дающие представления о другом мире, о некоем божественном пространстве как чистой, рассеянной структуре. Посредством тиртх, как и храмов, индийцы придают обыденному физическому пространству символическую глубину, определяют энергетическую конфигурацию в той или иной местности. Порой складывается впечатление, что в поверхности земли они усматривают некое смутное отражение небесного узора и что обычный ландшафт предстает их взору как следы космических вихрей энергии, как знаки жизненной силы природы, а тиртхи – как подлинный фокус ландшафта, открытый токам этой космической энергии.

Тиртхой может быть местный храм, святое место, расположенное у реки или на морском берегу, или иная религиозная достопримечательность, к которой устремляются паломники. Наиболее тесным образом тиртхи связаны с водой – это прежде всего места омовения, куда, как верят индийцы, нисходят боги, для которых здесь выстроены храмы, и где они могут встретиться с людьми. Если же храм находится не на берегу реки или моря, то возле него создают искусственный водный источник. Собственно, тиртха – это целый священный комплекс. Достигнув ее, паломник совершает омовение, делает поминальные приношения предкам, подносит дары брахманам и т. п. Омовения, тарпана, вообще входят в каждодневную ритуальную практику индуистов, но в тиртах они считаются особенно действенными. Паломник должен выполнять тарпану трижды в день, адресуя ее богам, мудрецам-риши и предкам, причем воду для богов по правилам надлежит выливать из сложенных ладоней так, чтобы она стекала по кончикам пальцев, для риши – по запястьям, а для предков нужно лить воду с ладони левой руки так, чтобы она стекала между большим и указательным пальцами.

С эпических времен паломничество остается популярнейшей религиозной практикой в Индии, вовлекающей миллионы верующих и неизменно поражающей европейцев. Паломников можно встретить на дорогах Индии в любое время года: они идут пешком, едут в повозках и на поездах, а самые фанатичные проходят путь более сложным способом – измеряют путь длиной своего тела, то есть ложатся на землю, встают, делают два-три шага, снова ложатся и т. д. Паломники верят, что по мере возрастания трудностей цена их религиозного подвига также возрастает. К святыне отправляются в одиночку, семьями или группами. Порой люди преодолевают огромные расстояния, чтобы лицезреть лик святого или божества, которому они поклоняются, посетить храм или священный город, подняться на священную гору или обойти реку, область, а то и всю Индию.

И.П. Глушкова, исследовавшая паломничество в штате Махараштра в качестве «участника-наблюдателя», считает, что «паломничества оказались не только территориальными и этническими интеграторами, но и своего рода цементирующим элементом внутри этой религиозной системы». В каждом регионе Индии паломничество имеет свою специфику, и это придает ему значение «наиважнейшего элемента определенного социально-культурного микрокосма. Более того, оказалось, что некоторые регионы усваивают символику того или иного паломничества для решения национально-политических задач, а паломники не только идут к источнику могущества, но как часть электората сами в немалой степени обладают влиянием». Словом, паломничество – многозначное явление, но нас здесь интересует лишь его религиозная сторона.

Многие индийцы считают паломничества жизненной обязанностью, причем стараются совершать их регулярно. Далеко не все при этом движимы каким-то особым духовным подъемом или энтузиазмом; многие отправляются в паломничества просто потому, что так принято.

Маршрут паломников связан с особым пониманием природы дхармы и определяется пространственно-временными предпочтениями: то, что считается священным в одном месте и в определенное время, может не быть таковым в другом месте и в другое время, поэтому обряды в центрах паломничества совершаются в определенные периоды и с определенной регулярностью. Особенно славятся такие знаменитые тиртхи, как Аллахабад (Праяга), Хардвар, Сагар, Пушкар, Матхура, Каньякумари и многие другие.

Как же реализуются в ритуале паломничества ценностно значимые представления, традиционные для индуизма? Попробуем проследить это на примере посещения храма. Приближаясь к нему, пилигрим видит башню, возносящуюся над святилищем, и ограду, окружающую храмовое, а значит, сакральное пространство и отделяющую его от суетного мира. В главе «Что находится в центре мира?» уже говорилось о восприятии храма не столько как физического, сколько как структурного подобия некоего архетипического места, воспроизводящего не внешние признаки и формы, а глубокие сущностные черты божественной реальности. Разумеется, в отличие от нас, паломник меньше всего склонен рефлексировать на эту тему, он все это просто переживает.