Юлия Лунева - Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908–1914)

Тем временем российские правящие круги предпринимали попытки создания союза Балканских государств, чтобы приостановить германо-австрийское проникновение на Ближний Восток. Проявляются контуры нового Балканского союза: в октябре-ноябре российские дипломаты активно добивались его образования [248] См. подробнее: Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж. С. 103–105. . Аннексия Боснии и Герцеговины вызвала взрыв негодования в Сербии, Черногории и Турции. Торговые связи Австро-Венгрии с Ближним Востоком и Балканами были в это время почти полностью прекращены.

Сербия потребовала автономии для Боснии и Герцеговины, а также раздела Новопазарского санджака между Сербией и Черногорией в целях установления между ними общей границы. Одновременно Белград обратился к России, которая поддержала требования Сербии и предложила рассмотреть вопрос об аннексии на конференции держав.

Австро-Венгрия отвергала сербские требования о компенсациях, ссылаясь на то, что под Берлинским трактатом не стояло ее подписи [249] Там же. С. 111; Dickinson G. L. The International Anarchy. L., 1937. P. 170–185; Gooch G. P. Before the War. Studies in Diplomacy. P. 343–346. . Вена, поддерживаемая Берлином, заняла непримиримую позицию в отношении Сербии и России. Главная задача России заключалась в том, чтобы не допустить вступления ситуации на Балканах в такую острую фазу, когда военные действия стали бы неизбежными. Извольский придерживался мнения, что, если бы война началась на Балканах, было бы трудно ограничить ее масштабы и Россия была бы в нее вовлечена.

К концу 1908 г. нависла угроза большой европейской войны. Нельзя было предсказать, каким образом решится вопрос о взаимоотношениях между Австро-Венгрией и Турцией и между последней державой и Болгарией. В то время как Сербия и Черногория производили военные приготовления, сношения между Веной и Петербургом носили характер, который делал положение еще более угрожающим. Россия не была готова к вооруженному столкновению и зависела от союзников, которые решили не принимать участия в возможном противостоянии Сербии и Австро-Венгрии.

Эренталь понимал уязвимость российской позиции и продолжал держать Петербург в напряжении. Австрийский министр угрожал Извольскому предать гласности секретные сделки двух правительств. «Ряд событий в продолжение только что кончившегося года, — писал в своем годовом отчете британский посол в Петербурге А. Никольсон, — показал, что Россия, ввиду общих комбинаций, имеющих явно враждебный характер в отношении ее на Ближнем Востоке, поставлена была в необходимость соглашаться с действием центральных держав» [250] АВПРИ. Ф. Секретный архив министра. Оп. 467. Д. 288/290. Годовой отчет великобританского посла в Петербурге министру иностранных дел Грею с секретными сведениями о России за 30 декабря 1908 г. Л. 4. .

21 декабря 1908 г. (3 января 1909 г.) Извольский предупредил Болгарию, что, если она даст себя втянуть в конфликт с Турцией, вся ответственность за это ляжет на нее и она не может рассчитывать ни на какую поддержку со стороны России. Но если Болгария проявит благоразумие и «выкажет склонность последовать нашему совету (заплатить Турции)», то Россия обещает «приложить все старания, чтобы найти практическое разрешение финансовой стороны вопроса» [251] АВПРИ. Ф. 184. Посольство в Лондоне. Оп. 520. Д. 1324. Извольский — Бенкендорфу. 21 декабря 1908 г. (3 января 1909 г.) Л. 262. .

Неожиданно быстрое решение в январе спора между Австро-Венгрией и Турцией свидетельствовало о том, что Вена предпочитала заняться вопросом сербским и черногорским. В то же время напряженные отношения между Болгарией и Турцией явились причиной большой тревоги для российского правительства. Престиж России среди Балканских государств был поставлен на карту, а соглашение между Австрией и Турцией считалось в высшей степени нежелательным.

Извольский с опасением следил за настойчивостью, с какой его соперник-граф Эренталь преследовал свою политику. В конце 1908 г. Петербург выпустил циркуляр, в котором говорилось, что «международная конференция должна заняться пересмотром некоторых устарелых постановлений Берлинского трактата и удовлетворением некоторых законных интересов Турции и Балканских государств» [252] АВПРИ. Ф. Секретный архив министра. Оп. 467. Д. 288/290. Годовой отчет великобританского посла в Петербурге министру иностранных дел Грею с секретными сведениями о России за 30 декабря 1908 г. (11 января 1909 г.) Л. 11. . Далее в циркуляре отмечалось, что, хотя непосредственное соглашение между Австрией и Портой будет способствовать окончательному решению вопроса, оно тем не менее не предрешит окончательной санкции держав и не предотвратит обсуждение ими этого вопроса. Россия хотела бы на конференции высказать свои взгляды относительно пунктов, имеющих для нее особый интерес [253] Там же. .

В своей речи в Думе 25 декабря (7 января) Извольский воспользовался случаем выразить свою горячую симпатию балканским государствам и намерение России употребить все дипломатические средства для защиты их интересов. Извольский надеялся, что, прежде чем Австрия придет к соглашению с Турцией, ему удастся с помощью Франции и Англии склонить Австрию изменить свою позицию в отношении Сербии. Британское правительство также испытывало беспокойство относительно действий, которые Австро-Венгрия замышляла против Сербии, и отмечало опасность, которой эти действия грозили европейскому миру. «Венский кабинет приглашал подробно определить свои претензии, которые он мог предъявить к сербскому правительству, с тем чтобы правительство Его Величества могло сделать, как прежде, представления Белграду по этому поводу» [254] АВПРИ. Ф. Секретный архив министра. Оп. 467. Д. 288/290. Годовой отчет великобританского посла в Петербурге министру иностранных дел Грею с секретными сведениями о России за 30 декабря 1908 г. (11 января 1909 г.) Л. 12. .

Австрийский кабинет оставался совершенно безучастным к общественному мнению России и, очевидно, был убежден, что Петербург не осмелится и не будет в состоянии воевать [255] «Русский медведь — многозначительно замечал Эренталь Шёну, — будет рычать, но не укусит». Tyler M. W. The European Powers and the Near East. P. 205. . Германия провозгласила тесную солидарность с Австро-Венгрией и в то же время беспрерывно внушала русскому правительству, что единственный исход из угрожающего ей унижения — это оставить своих западных друзей и через Берлин прийти — пока еще есть время — к соглашению с Веной.

Франция, по мнению Извольского, чрезвычайно заботилась о сохранении мира, желая быть в наилучших отношениях с Австрией, в то время как ее недавнее соглашение с Германией влекло ее, казалось, к орбите центральных держав более сильно, чем это было бы приемлемо для России. У Извольского возникло большое сомнение: будет ли его союзник безусловным приверженцем России, если наступит кризис. Англия, хотя и высказала свою симпатию в отношении России, откровенно заявила, что она будет в состоянии поддержать ее только дипломатически [256] Clayton L. Britain and the Eastern Question. P. 208; Langhome R. The Collapse of the Concert of Europe. International Politics 1890–1914. L., 1981. P. 99; Gooch G. P. Op. cit. P. 347–348. .