Юлия Лунева - Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908–1914)

19 ноября (2 декабря) 1912 г. сербские войска достигли Алесио на адриатическом побережье. Россия была заинтересована в выходе Сербии к Адриатике, но она боялась вмешательства Австро-Венгрии в Балканскую войну и тем более не хотела идти на столкновение с державами Тройственного союза. В тот же день Бенкендорф задал Грею вопрос, что будет делать Англия, если Россия окажется втянутой в войну с Центральными державами [542] Могилевич А. А., Айрапетян М. Э. Указ. соч. С. 126. . В ответе Грей выдвинул два условия вступления Британии в войну: 1) если в результате спровоцированного противником выступления Франции война станет всеобщей; 2) если ответственность за агрессию со всей очевидностью ляжет на врагов [543] Константинополь и Проливы… С. 38. . При этом в Лондоне, как всегда, оговаривали, что очень многое будет зависеть от позиции других держав. «Мы очень хотим идти с ней [Россией] так далеко, как это только возможно, — писал Никольсон Бьюкенену 19 ноября 1912 г. — но я боюсь, что мы едва ли будем в состоянии следовать за ней до того крайнего предела, до которого она, кажется, склонна довести дело» [544] B. D. Vol. 9. P. 2. N 238. Sir A. Nicolson to Sir G. Buchanan. Nov. 19. 1912. P. 197. . Британия стремилась предотвратить разногласия между Россией и Австро-Венгрией и удержать их в европейском концерте. Первым требованием Лондона было: чтобы ни одна держава не искала для себя каких-либо преимуществ, территориальных или дипломатических, при урегулировании балканского вопроса [545] Crapton R. J. The Balkans, 1909–1914. British Foreign Policy under sir Edward Grey. Cambridge. P. 261; Dickinson G. L. The International Anarchy 1904–1918. L., 1937. P. 336–341. .

Французское правительство занимало более определенную позицию. «Вполне ясно, что Франция отдает себе отчет в том, — писал Извольский Сазонову 19 ноября (2 декабря) 1912 г., — что те или другие события, например разгром Болгарии Турцией или нападение Австрии на Сербию, могут заставить Россию выйти из пассивного положения и прибегнуть сперва к дипломатическому выступлению, а затем и к военным действиям против Турции или Австрии. Согласно полученным нами от французского правительства заявлениям, в таком случае нам обеспечена со стороны Франции самая искренняя и энергичная дипломатическая поддержка. Но в этом фазисе событий правительство Республики не было бы в состоянии получить от парламента или общественного мнения санкции на какие-либо активные военные меры. Но, если столкновение с Австрией повлечет за собой вооруженное вмешательство Германии, французское правительство заранее признает это за casus foederis и ни минуты не поколеблется выполнить лежащие на нем по отношению к России обязательства» [546] Материалы… Частное весьма доверительное письмо Извольского Сазонову. 19 ноября (2 декабря) 1912 г. С. 275. .

Франция была готова активно вмешаться в ход событий на Балканах. Выступление Австро-Венгрии против Сербии могло бы, по мнению Парижа, «вызвать отпор со стороны России, а это, в свою очередь, автоматически и неизбежно вовлечет в войну сперва Германию, а затем и Францию. К подобной возможности, — писал Извольский 30 августа (12 сентября) Сазонову, — французское правительство относится вполне спокойно, сознательно и с твердой решительностью исполнит свои союзнические обязательства. Все необходимые меры с его стороны приняты; мобилизация на восточной границе проведена; материальная часть в полной готовности» [547] Там же. Копия письма Извольского Сазонову. 30 августа (12 сентября) 1912 г. С. 311. .

Франция ожидала, что после таких заверений Россия немедленно вступит в войну. Но Петербург не производил военных приготовлений против Австро-Венгрии. Россия выжидала и определяла свою позицию, ориентируясь на Англию. Сильно встревоженный Бенкендорф сообщал в Петербург, что «английское общественное мнение в последнее время отдает должное миролюбию Австро-Венгрии и возмущается настойчивостью Сербии» [548] Константинополь и Проливы… С. 40. . Грей, чтобы рассеять тревогу российского посла, объяснял ему, что «дело идет вовсе не об установлении нейтралитета Англии в случае войны, а о том, что Англия сохраняет свободу действий и выбора, сообразно обстоятельствам» [549] Там же. . «Если бы случилось, что Россия потребовала бы поддержать Сербию, — писал Грей в своих воспоминаниях, — европейская война была бы неизбежна» [550] Grey of Fallodon. Op. cit. P. 94; Langhorne R. The collapse of the Concert of Europe. International politics 1890–1914. L., 1981. P. 105. .

Франция была обеспокоена бездействием России перед фактом мобилизации австро-венгерской армии. Российский военный агент в Париже А. А. Игнатьев беседовал с военным министром Франции А. Мильераном, который задал ему вопрос, какова, по его мнению, цель австрийской мобилизации. Игнатьев выдержал паузу и ответил, что, по его мнению, эти приготовления носят оборонительный характер. Далее Мильеран просил Игнатьева разъяснить, что вообще думают в России о Балканах. На что Игнатьев заявил, что хотя «славянский вопрос остается близким нашему сердцу, но история выучила, конечно, нас прежде всего думать о собственных государственных интересах, не жертвуя ими в пользу отвлеченных идей» [551] Цит. по: Могилевич А. А., Айрапетян М. Э. Указ. соч. С. 128; Константинополь и Проливы… С. 44. . Мильеран со своей стороны заметил, что этот вопрос крайне серьезный и касается гегемонии Австрии на Балканах.

На этом разговор Игнатьева с Мильераном закончился. Военный агент объяснял беспокойство Франции тем, что в случае промедления Петербурга Австро-Венгрия успеет расправиться с Сербией и перебросить свою армию против России, а это даст возможность Германии направить свои главные силы против Франции [552] Константинополь и Проливы… С. 44. .

В совершенно секретном письме Извольскому от 28 ноября (11 декабря) 1912 г. Сазонов характеризовал русскую политику по вопросу о Проливах следующим образом: «С самого начала кризиса мы не упускали из виду, что война может повлечь за собою изменение режима Проливов. В то же время мы опасались, однако, возбуждать этот вопрос раньше, чем вполне определятся размеры успехов Балканских государств, вероятность занятий их войсками Константинополя и отношение других великих держав к событиям на Балканах» [553] Там же. С. 49. . Поэтому Россия проявляла известную сдержанность по отношению к британскому предложению обсудить вопрос о возможности интернационализации Константинополя и о новых гарантиях пользования Проливами. «По нашему мнению, — писал Сазонов, — основные интересы России не могут быть защищены в Проливах никакими договорными гарантиями и статьями, так как последние всегда могут быть обойдены; и мы должны всегда иметь в виду, — какая реальная сила в действительности может обеспечить установленный в Проливах режим от каких-либо нарушений» [554] Там же. .