Евгений Белаш - Мифы Первой мировой

Развивались дороги узкой колеи (1 м), для местного обслуживания складов и ма­газинов на фронте строились колеи 0,6 м. К 1 июня 1916 специальными частями, на­бранными из пешей артиллерии и отдельно обученными, эксплуатировалось более 2000 км таких путей. Тяжелую артиллерию обслуживало около 150 паровозов и 2000 ваго­нов. Для каждого нового склада снарядов требовалось 15 км пути.

В 1918 г. из США во Францию поставлялось 70 000 т рельсов в месяц, что позво­ляло восстанавливать примерно 200 км пути.

В обмен на поставки Российская империя могла предложить… людей. Осенью 1915 г. французский политик Поль Думер, будущий президент Французской Республики, вы­ехал в Россию. Его целью было получить согласие на постепенную отправку на фран­цузский фронт 300 000 мобилизованных людей. Франция остро нуждалась в солдатах и рабочих (которые воевали на фронте), а русские резервы выглядели неисчерпаемыми и могли бы заменить часть французов в обмен на поставляемое в Россию оружие. Как французские, так и русские военные находили этот проект мало приемлемым с мо­ральной точки зрения. В конечном итоге, по сведениям французского генерального штаба, к концу ноября 1916 г. было сформировано и отправлено во Францию и Сало­ники (где союзники пытались помочь Сербии) через Архангельск и Владивосток четыре отдельных бригады, по две на каждый фронт, а всего 745 офицеров и 43 547 солдат. Особые бригады состояли из пехотных частей, не имея ни своей артиллерии, ни инженерных войск (кроме созданных позднее саперных полурот), которые придавались французами. Осенью 1916 г. выяснилась невозможность посылки во Францию еще трех бригад, и русское военное министерство обратилось к французскому правительству с просьбой выслать заготовлешше для бригад винтовки для использования их в России, в целях вооружения новых формирований. Таким острым все еще оставался дефицит даже винтовок.

Позднее Бьюкенен, посол Британии в России, вспоминал о своем предложении — японские войска в обмен на территорию: « Император сразу же сказал, что об этом нечего и говорить, так как он не может уступить ни одной пяди русской террито­рии. Я отважился напомнить его величеству знаменитое изречение Генриха IV: «Па­риж стоит обедни», но без успеха ».

Примечательно, что в мае 1915 — январе 1917 г. в журнале Военного совета, докладах ГАУ, Маниковским, Тихановичем–Савицким (представителем черносотенцев) не раз упоминалась необходимость быть сильными « к новому Берлинскому конгрессу » и « в самом спешном порядке » развивать свою промышленность « в расчете не только на потребность текущей войны, но и в предвидении будущей ». Иначе «к огда мирные переговоры наступят и начнется дележка, то мы останемся без патронов и снарядов », « начнется общая экономическая борьба, и борьба эта будет беспощадна… горе тому, у кого к этому времени не будут подготовлены свои бое­вые средства ». Т. е. в теории заводы должны были обеспечивать потребности не только против немцев, но и против союзников.

До войны Россия занимала одно из ведущих мест на мировом рынке хлеба, но выво­зила, в основном, зерно (97,9 % на 1911 г.), мука составляла всего лишь 2,1 %, тогда как в США — свыше 80 %. Поэтому к 1912 г. Россия начала активно вытес­няться с мучного рынка Западной Европы, возникла угроза потери даже финского, польского и прибалтийского рынков, где усиливалась конкуренция с Германией. Уже к 1915 г. призыв крестьян в армию вызвал недостаток рабочих рук для уборки уро­жая, а вследствие нехватки вагонов, занятых для перевозки солдат и вооружения, оказалось невозможным вывезти большую часть заготовленного хлеба. В сочетании с недостатком удобрений и падением выпуска сельскохозяйственных машин это привело к нарушению снабжения хлебом. Бели в 1915 г. армейский запас составлял от 18–ти до 30–дневной потребности, то уже в 1916 г. он сократился до 12—16–дневной, а в 1917 г. — до 6—10–дневной, в отдельных случаях — до двухдневного запаса. В 1917 г. войска перешли сначала на норму хлеба в 800 г, потом в 400 г. В 1915 г. в 34 губерниях была введена карточная система, в 1916 — еще в 11. Осенью 1916 г. удалось закупать лишь чуть более трети (35—38 %) от запланированного объема хлеба. 29 ноября новый министр земледелия A. A. Риттих подписал постановление о введении продразверстки. Однако уже к началу февраля М. В. Родзянко констатиро­вал, что из намеченных к разверстанию 772 млн пудов на 23 января 1917 г. было реально разверстано волостями лишь 4 млн пудов, и « эти цифры свидетельствуют о полном крахе разверстки ». 25 марта 1917 г. законом «О передаче хлеба в распоря­жение государства» была установлена хлебная монополия.

Одна из наиболее стойких отечественных легенд — о невероятных достоинствах ав­томата Федорова, первого и не имеющего аналогов в мире.

В отличие от «классических» автоматов под патроны, промежуточные между писто­летными и винтовочными, автомат Федорова был спроектирован под слабый, но все же винтовочный патрон. Поэтому представляется вполне корректным сравнить его с дру­гими образцами ручного самозарядного и автоматического оружия того же периода.

По отчету полигона, в 1908—1914 гг. были испытаны 20 различных образцов: с по­движным стволом — Федорова, Токарева. Браунинга, Чельмана, Гельм и Манлихера; с отводом пороховых газов — Чеи–Риготти, Мандрагона (так в тексте. — Е. Б. ) Ганса, Штамма и Банта; с поворотом ствола — Беллера; с полусвободным затвором — Маузе­ра, Шегреня, Расщепея и Фролова. Более интересны по идее были образцы Шегреня и Чельмана, но они имели 6,5–мм калибр. Заказ под переработку под отечественный патрон к началу войну не был выполнен. Из других систем более удовлетворяющими всем требованиям оказались системы Федорова, Браунинга и Токарева. В 1912 г. Се–строрецкому заводу заказали по 150 экземпляров винтовок Федорова и Браунинга для войсковых испытаний. Система Токарева выдержала только комиссионные (не полигонные) испытания, поэтому было заказано 10 штук для полигонных испытаний.

К сентябрю 1916 г. в мастерской полигона Офицерской стрелковой школы было со­брано восемь 7,62 мм ружей–пулеметов Федорова с магазином на 15 патронов, три 6,5 мм с магазином на 25 патронов и два с магазином на 50 патронов, а также со­рок пять 6,5 мм автоматических винтовок (Федосеев). В течение лета и осени на основе роты 189–го Измаильского пехотного полка 48–ой пехотной дивизии была сформирована и обучена «команда особого назначения». Ей передали 45 винтовок и восемь ружей–пулеметов Федорова и в январе 1917 г. отправили на Румынский фронт. В апреле 1917 г. на Западном фронте также числилось 4 ружья–пулемета. По словам самого Федорова, автомат в первую очередь предназначался для вооружения специ­альных команд — мотоциклистов, бронированных автомобилей, прислуги пешей артил­лерии и т. п. и лишь затем для отборных стрелков в пехоте: « Как нормальное воору­жение пехотинца автомат Федорова никоим образом не являлся подходящим » (что под­твердило его применение в локальных конфликтах 20–х годов). Для отечественной промышленности автомат Федорова был слишком сложен и дорог в производстве — бо­лее 1000 рублей за штуку, при этом ручной пулемет Мадсена стоил около 1700 ру­блей, а пулемет Максима — 2000— 3000. Поэтому общий выпуск автоматов Федорова до 1924 г. составил всего 3200 единиц.