Георгий Александровский - Цусимский бой

К счастью, сдача Небогатова и командира «Бедового» были поступками очень незначительного меньшинства. Наоборот, проявленное большинством личного состава Второй Тихоокеанской эскадры мужество в Цусимском бою получает с годами более объективную и правильную оценку и превращается в нерукотворный памятник высокого проявления героического духа русских моряков. Задачей автора и было восстановить этот памятник в сердцах читателей этой книги.

2. В описании боя, составленном Исторической комиссией, приведены цифры потерь личного состава японского флота, которые несколько расходятся с цифрами, приведёнными автором в этой книге и взятыми из официального донесения о бое, составленного адмиралом Того. Также разнятся сведения, приведённые в русском официальном труде, о количестве попаданий в японские корабли, от тех, которые были вычислены автором на основании потерь в личном составе японских кораблей.

В труде Исторической комиссии указано, что из броненосных кораблей 1-го отряда «Микаса» получил более 30 попаданий, которыми были повреждены несколько орудий, убито 8 и ранено 105 чинов экипажа. «Сикисима» — около 10, «Фудзи» — 11, «Асахи» и «Касуга» — по несколько снарядов (скажем, по пять). «Ниссин» получил 8 снарядов, которыми были повреждены три крупных орудия, убито 5 и ранен 91 человек, в том числе вице-адмирал Мису.

Из броненосных крейсеров «Идзумо» получил 8 снарядов, «Адзума» и «Асама» по 10 снарядов, «Токива» — 9, «Якумо» — 7 и «Ивате» — 16 попаданий. Всего 129 попаданий в 12 японских броненосных кораблей.

Но каким образом возможно, что при плохом качестве русских снарядов только 8 снарядов вывели из строя 96 человек только на одном сильно бронированном «Ниссине» или что только один снаряд, попавший в крейсер «Идзуми», вывел этот корабль из строя на продолжительное время? Эти сведения, почерпнутые из японских источников, кажутся странными русской Исторической комиссии. На основании тех же японских источников, в труде Исторической комиссии приводится, что в броненосный крейсер «Асама» попали в начале боя три русских снаряда, которые заставили этот крейсер в 2 часа 9 минут выйти из строя, а в 3 часа 30 минут этот крейсер, идя в одиночестве, подвергся дальнейшему обстрелу русских кораблей и получил 9 снарядов в корму и в трубу, отчего сел кормой на 5 футов. Итого 12 попаданий вместо 10 по вышеприведённому списку.

Для сравнения действия русских снарядов, считающихся всеми авторитетами плохими, с японскими, теми же авторитетами признанными превосходными, ниже приводятся сведения о потерях в личном составе и о разрушениях, которые были причинены японскими снарядами на слабо бронированных или вовсе небронированных русских крейсерах:

«Аврора» — убит 21 и ранено 64 человека от 21 попадания. Серьёзных повреждений не было.

«Олег» — убито 13 и ранено 32 человека от, вероятно, двух десятков попаданий, оставивших 15 пробоин в борту. Серьёзных повреждений не было.

«Жемчуг» — убито 13 и ранен 21 человек от 17 попаданий, нанёсших незначительные повреждения в корпусе и на дымовых трубах. При этом «Жемчуг» большинство попаданий получил от броненосных кораблей, а не от лёгких крейсеров.

Не может быть сомнений, что сведения, взятые из японских источников, о количестве попаданий русских снарядов в японские корабли, являются преуменьшенными и что наш приближённый подсчёт в 230 попаданий вместо признанных японцами 129 не является преувеличенным.

Одновременно Историческая комиссия приходит к одинаковому заключению с автором, когда утверждает, что «многие японские корабли, особенно „Микаса“, получили значительное число снарядов. Будь бризантное действие наших снарядов более мощным, судьба этого корабля была бы совсем иной…»

В труде этой комиссии имеется указание, дающее решение загадки, каким образом японские корабли обладали увеличенными запасами снарядов. Оказывается, дополнительные комплекты снарядов были погружены в угольные ямы, откуда они в ночь с 14 на 15 мая перегружались в опустевшие боевые погреба. Возможно, что подобные перегрузки японцы производили в перерывы боя, которые и были японцами намеренно вызваны, а не потому, что эскадры были отделены полосами тумана. Хранение снарядов в угольных ямах вполне допустимо на короткий срок, чего, конечно, не могли себе позволить русские корабли, бывшие 8 месяцев в пути и прошедшие тропики. Такое хитроумное увеличение комплекта боевых запасов, возможное вблизи своих баз, являлось ещё одним преимуществом японского флота в Цусимском сражении и объяснением его успеха в этом бою.

Русская транскрипция названий японских кораблей, принятая в русском официальном труде, несколько отличается от названий, приводимых в других русских изданиях. Например: «Микаса» вместо «Миказа», «Сикисима» вместо «Шикишима», «Сирануй» вместо «Ширануй» и т.д. Вместо принятого в русском флоте различия мин на мины заграждения и самодвижущиеся мины, автором заимствована более простая терминология из иностранных флотов: «мина» для мин заграждения и «торпеда» для самодвижущихся мин.

3. Наличие верно составленного плана сражения имеет большое значение для правильного понимания того, что произошло в Цусимском бою.

Имеются две карты Цусимского боя. Одна составлена японским морским министерством, и её, очевидно, следует признать правильной в отношении маневрирования японского флота, так как ни один крупный японский корабль не погиб и все вахтенные журналы и записи о ходе боя сохранились. По ним опытные японские штурманы и артиллеристы могли восстановить довольно точно план движения своего флота. Относительно движения русской эскадры этой точности у японцев быть не может, так как им были неизвестны точные курсы русских кораблей и моменты поворотов, а кроме того, полосы тумана и дыма затрудняли японцам наблюдение за русскими кораблями.

С русской стороны не сохранилось ни одного вахтенного журнала с броненосцев. Они или погибли вместе с броненосцами, или были выброшены за борт перед сдачей японцам. Движение русской эскадры могло быть восстановлено только по памяти участников сражения. Это источники ненадёжные. Но всё же можно считать, что некоторые курсы и времена поворотов, в особенности в начале сражения, не могут быть оспариваемы. По этим неполным данным полковником Генерального штаба Балтийским был составлен план боя, приложенный к труду капитала 2-го ранга Смирнова и опубликованный в 1912 году.

Историческая комиссия при Морском Генеральном штабе никакого плана боя не составила и в своём описании Цусимского сражения ограничилась заметкой, что ею взят план боя из труда капитана 2-го ранга Смирнова, с некоторыми исправлениями. Исправление это было, собственно говоря, только одно, что поворот русских броненосцев с южного курса на западный произошёл после того, как они защитили русские крейсера, не в 5 часов 6 минут, а в 4 часа 45 минут, так как, по мнению комиссии, «если оставить на плане цифру в 5 часов 6 минут, то окажется, что до пункта, обозначенного на этом плане 6 часов 6 минут, наша эскадра шла ходом 15 узлов, что невероятно» (стр. 231).