Дмитрий Лысков - Великая русская революция, 1905-1922

«Но…, — продолжает Кондратьев, — насколько при Временном правительстве был гипертрофирован момент свободы и уговоров, настолько при Советской власти получает небывало преувеличенные размеры момент принуждения… Начинается кровавая борьба за хлеб… Для успеха этой борьбы организуются… специальные уборочные и уборочно-реквизиционные отряды, …продовольственные отряды рабочих организаций. В связи и в соответствии с поставленной им задачей «каждый отряд должен состоять не менее как из 75 человек при 2–3 пулеметах». На вооруженное насилие деревня, наводненная вернувшимися после стихийной демобилизации армии осенью — зимой 1917/18 г. солдатами, ответила вооруженным сопротивлением» [884] Там же, стр. 222‑223. .

В нормальных условиях экономика сбалансирована. В Российской империи в результате непродуманных мобилизационных мер в ходе Первой мировой войны был разрушен частноторговый аппарат, транспортное сообщение, последовал промышленный кризис. Товарообмен между городом и деревней к Февральской революции стремительно коллапсировал.

Крестьянин, продавая зерно, заинтересован в покупке других продуктов и промышленных товаров. Однако введение твердых цен в условиях инфляции влекло за собой резкую диспропорцию между средствами, получаемыми с продажи сельхозпродукции, и средствами, потребными для покупки иных товаров. Происходило существенное снижение покупательной способности крестьянского населения.

Уже после Февральской революции 1917 года Временное правительство, в борьбе с продовольственным кризисом, предприняло попытку сбалансировать товарный рынок. Впервые была проведена оценка покупательной способности крестьянина. За основу расчетов был взят натуральный эквивалент— пуд хлеба и его «покупательная сила». И хоть материалы для анализа были крайне скудны [885] Н. Д. Кондратьев «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции», стр. 260. , вчерне удалось установить, что разрыв составляет 60–70 процентов — настолько следовало либо повысить твердые цены, либо понизить цены потребляемых деревней товаров [886] Там же. .

Твердые цены 25 марта 1917 года были повышены на 60 процентов. Но к осени продовольственный кризис настолько обострился, что Временное правительство было вынуждено удвоить твердые цены. Между тем, все ускоряющиеся темпы инфляции сводили эти попытки сбалансировать рынок на нет. Административное повышение твердых цен физически не могло угнаться за ростом цен «вольных», цен черного рынка.

Возникла ситуация, которая с легкой руки Троцкого гораздо позже, уже во времена НЭПа, получила название «ножницы цен». Промышленные товары, если рассчитать их стоимость в пудах пшеницы, оказывались многократно дороже, чем до войны. Ножницы цен не могли заинтересовать деревню в сдаче хлеба государству.

Но и альтернативы хлебной монополии и твердым ценам уже не существовало. Положиться на свободное ценообразование можно было только в том идеально чистом случае, если бы государство решило полностью уйти из экономики. Следовало остановить эмиссию и дать отношениям спроса и предложения постепенно стабилизировать ситуацию.

Однако вольные цены на хлеб в этом случае просто лишили бы государство возможности вести заготовки: никуда не делась ситуация, при которой уменьшение или приостановка эмиссии неизбежно вели к невозможности оплачивать государственные расходы. Между тем страна находилась в состоянии войны, требовалось снабжать фронт и поддерживать производство. Остановка эмиссии в таких условиях была бы изощренным способом самоубийства.

С другой стороны, отказ от хлебной монополии, введение рынка с продолжающим работу печатным станком привели бы к гиперинфляции и краху денежного обращения не в 1920, а к концу 1917 года. Инфляционный мультипликатор сделал бы свое дело — после полного обесценивания денег торговля вернулась бы к натуральному обмену, а теоретически выжившее в эти месяцы государство — к политике насильственных хлебозаготовок.

Собственно, уже первые попытки Временного правительства весной 1917 года провести в стране учет наличного хлеба вызвали эксцессы, часто кровавые. Н. Д. Кондратьев отмечал: «произвести учет… произвести его явно в целях отчуждения избытков хлеба при крайне недоброжелательном отношении населения оказалось невозможным» [887] Там же, стр. 210. . «На первых же днях революционная власть в регулировании заготовок использовала реквизицию как прямой путь получения хлеба» , — пишет исследователь о положении марта 1917 года.

Главная проблема в сфере продовольственного обеспечения (как и в других сферах) в России заключалась в слишком медленном и непоследовательном введении мобилизационных мер и единовластного, если угодно «диктаторского», планового управления экономикой и хозяйством в условиях Первой мировой войны. Отрасли подвергались мобилизации по частям, где-то действовали рыночные факторы, а где-то административные, на смену выведенным из гражданского обращения или пришедшим в упадок в связи с войной структурам, не создавались новые. Так, нечем было заменить выбитый политикой «лицом к производителю» частноторговый аппарат, который постепенно деградировал до мешочничества. Введение твердых цен, а затем и монополии хлебной торговли не сопровождалось государственной программой снабжения деревни товарами первой необходимости.

Когда сложилось относительно централизованное управление продовольственной сферой, «провисла» экономика страны. Выяснилось, что «ножницы цен» толкают деревню на сокрытие хлеба — хозяйства предпочитали хранить зерно, а не все более обесценивающиеся ассигнации.

Попытка наладить товарообмен с деревней уперлась в проблему стагнирующей промышленности. Вопрос снабжения села товарами первой необходимости Временное правительство пыталось решить за счет импорта — в Америке, Швеции и Англии были заказаны 71 тысяча уборочных машин, другие орудия, большие объемы сноповязального шпагата [888] Там же, стр. 216. . Советы после Октября не имели даже такой возможности.

Более того, нарастающий хаос на железных дорогах создавал проблемы с отправкой в деревню даже того немногого, чем располагала новая власть. Если в мае 1917 года погрузка и выгрузка железнодорожных вагонов составляла 76 362 вагона, то летом — осенью 1918 года, после введения военного положения на всех железных дорогах страны, этот показатель удалось увеличить с 9 223 в августе до 14 662 в ноябре [889] «Гражданская война и военная интервенция 1918‑20» // Большая советская энциклопедия (БСЭ) [электронный источник] — 1 оптический носитель (CDROM). .