Борис Григорьев - Повседневная жизнь российских жандармов

В сентябре 1877 года Черевин временно принял отдельный кавалерийский отряд и в составе войск генерала И. В. Гурко на европейском театре войны участвовал в атаке Горного Дубняка и взятии Телешских укреплений. При переходе через Балканы принял уже Кавказскую казачью бригаду, которой командовал до конца войны. На войне он обратил на себя внимание будущего императора Александра III теми же самыми качествами, что и Муравьева: веселостью нрава, остроумием и находчивостью. С тех пор их связали особые отношения, постепенно перешедшие от привязанности к дружбе, — если это общечеловеческое понятие применимо к отношениям между самодержцем и его верноподданным. За участие в войне полковник Черевин был удостоен золотого оружия с бриллиантами, которое, как это ни странно выглядит, не было украдено во время разгрома его родового гнезда окрестными мужичками в революцию, а сдано в Костромской музей местного края, и ордена Святого Георгия 4-й степени.

По возвращении с войны он вновь принял конвой, но уже в чине генерал-майора свиты, в которую вскоре в августе 1878 года и был отчислен. Несмотря на это, продолжая числиться в списках казачьих кавказских эскадронов, он сменил в 1878 году черкеску конвоя на голубой жандармский мундир, став товарищем шефа жандармов и последнего главного начальника Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии А. Р. Дрентельна.

Когда в 1880 году было упразднено Третье отделение, закрыта Верховная распорядительная комиссия, одним из членов которой он был, и М. Г. Лорис-Меликов стал министром внутренних дел, генерал Черевин вместе с действительным тайным советником М. С. Кахановым (1833–1900) был назначен товарищем министра. В мае 1881 года входил в возглавляемую Кахановым комиссию при Министерстве внутренних дел, занимавшуюся пересмотром и согласованием всех временных узаконений, изданных для противодействия социально-революционному движению.

25 декабря 1881 года последовало назначение Черевина главным начальником «Собственной Его Величества охраны», а в 1882 году он был произведен в генерал-лейтенанты. В мае 1894 года Александр III подписал указ о переименовании должности главного начальника охраны в «Дежурного при его Императорском величестве генерала», эту должность Черевин сохранил и оставался в ней до самого дня своей смерти, последовавшей 19 февраля 1896 года. Он пережил своего сюзерена и августейшего приятеля, с которым был тесно связан всю свою жизнь, менее чем на полтора года. Похоронен под каменной плитой в церкви села Неронова, которая в 1920 году была еще цела. За многолетнюю службу был награжден многими российскими орденами, включая орден Белого орла, Святого Владимира 2-й и 3-й степени, Святой Анны 1, 2 и 3-й степени, Святого Станислава 1-й степени, золотой шашкой, украшенной алмазами, и золотой саблей «За храбрость», а также многочисленными иностранными орденами и золотыми табакерками, украшенными бриллиантами, с портретом германского императора и вензелем короля Дании.

Еще до своего назначения на должность начальника царской охраны он стал жертвой, к счастью, неудачного покушения.

С первых дней восшествия на престол Александра III Черевина ожидала прорва всяких важных и неотложных государственных дел. Как видно из мате риалов дела «Донесения, письма и записки на имя Главного Начальника Охраны Его Императорского Величества генерал-майора П. А. Черевина», хранящегося все в том же фонде № 1328 в РГИА, уже 16 июля 1881 года министр внутренних дел граф Игнатьев сообщает своему заместителю, что «Государь император, отъезжая на некоторое время из Санкт-Петербурга, высочайше повелеть соизволил: на случай, если бы возникли важные, требующие особых распоряжений беспорядки, составлять немедленно под присутствием Его Императорского Высочества Великого Князя Владимира Александровича Комиссию из Господ: министра юстиции, министра Государственного имущества, Обер-прокурора Святейшего Синода и Вашего Превосходительства, с возложением на Вас заведования делами полиции.

Государь Император вменяет вышеупомянутым лицам в обязанность принять надлежащие меры к прекращению могущих возникнуть беспорядков, или преступных замыслов, впредь до дальнейших повелений Его Величества».

28 июня 1881 года начальник Таврического губернского жандармского управления доносит ему из Ялты: «Вследствие личного приказания Вашего Превосходительства, имею честь донести, что Е. И. Высочество Великий Князь Константин Николаевич посещает в Ореанде только графа Сологуба с женою, въезд же в Ореанду Е. И. Высочество дозволил всем, причем выразился, что удивляется, кто мог в прошлом году воспретить публике въезд в Ореанду, когда он владелец этого имения; равно постоянно высказывает удивление свое по поводу воспрещения в нынешнем году посещать посторонним лицам Ливадию».

Бдит око государево и за либеральствующим и фрондерски настроенным «дядей Коко», и за революционерами и нигилистами всех мастей. Министр внутренних дел Игнатьев развязывал руки членам возглавляемого генералом Черевиным Совещательного присутствия при применении ими законных основания для внесудебных мер административного характера в виде высылки. При этом понятие «политической неблагонадежности» определялось им более или менее четко, но понятие «порочности» было с юридической точки зрения квалифицировано весьма туманно, что давало широкий простор для полицейского произвола на местах. 1 октября 1881 года он доводит до сведения своего заместителя новое указание о том, что «по условиям Настоящего времени, крайне желательно дать, прежде всего, движение делам о лицах, подвергнутых надзору по прикосновенности их к социальной пропаганде», и лишь после них рассматривать «дела о лицах, прикосновенных к польским мятежам и сектантам».

10 ноября 1882 года генералом Черевиным и подведомственным ему Департаментом государственной полиции было принято первое боевое крещение при подавлении студенческих беспорядков, возникших в Петербургском университете под влиянием группы зачинщиков, состоящей из студентов Вульфовича, Горуновича, Ландау, Лялина и Старынкевича, протестовавших против законных действий ректора и инспекции университета.

11 ноября 1882 года петербургский обер-полицмейстер докладывает ему, что «из числа студентов, арестованных по указанию инспекции за беспорядки, в числе 106 человек, из них 16, с разрешения Министра внутренних дел и согласия Министра народного просвещения, высланы на другой же день из Петербурга, остальные 91 человек подвергнуты аресту при полиции впредь до разъяснения дела и выяснения личностей» [175].

Как видно из другого дела фонда № 1328 «Донесения заграничных корреспондентов о деятельности русской политической эмиграции за границей», генерал Черевин с момента своего назначения в 1880 году на пост товарища министра внутренних дел (сначала Лорис-Меликова, а затем Игнатьева) и до 1883 года, когда он был освобожден царем от этой хлопотной должности, стремился держать свою руку на пульсе активной деятельности русской политической эмиграции в Париже, Лондоне и Женеве. В то время Заграничной агентуры Департамента государственной полиции еще не существовало (она была создана лишь летом 1883 года), тем не менее в местах наибольшей концентрации русской эмиграции в трех этих географических точках имелись, как это следует из памятной записки Департамента полиции от 29 мая 1883 года, несколько агентов: Анненский, Белин, Николаидис, Милевский и Стемковский.