Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

О ЧАСТИЧНЫХ РЕАБИЛИТАЦИЯХ 1939 – 1941 гг.

Надеждам на скорую реабилитацию, которая возникла в 1939 г. у миллионов осужденных и их близких, не суждено было сбыться. Хотя на XVIII съезде партии немало говорилось о реабилитации невинно осужденных людей (особые надежды вызвало выступление А. А. Жданова), в действительности реабилитация была крайне ограниченной. Из каждой сотни осужденных освобождались не более двух человек. Впрочем, реабилитация и не могла быть массовой, ибо сотни тысяч людей были уже расстреляны и их реабилитация означала бы признание Сталиным своих преступлений.

В первую очередь «разгрузили» некоторые тюрьмы в Москве и на периферии. Были освобождены те арестованные, по делам которых еще не закончилось предварительное следствие.

В конце 1939 – начале 1940 гг. были реабилитированы несколько тысяч командиров Красной Армии, что объяснялось крайним недостатком и некомпетентностью командных кадров, выявившимися во время советско-финляндской войны. Среди реабилитированных было немало будущих героев Отечественной войны – будущие Маршалы Советского Союза К. К. Рокоссовский и К. А. Мерецков, будущие генералы армии А. В. Горбатов и С. И. Богданов, будущий вице-адмирал Г. Н. Холостяков, будущий комиссар украинских партизан С. В. Руднев, герой ленинградской обороны Н. Ю. Озерянский и др. Был возвращен в партию и армию Л. Г. Петровский, младший сын Г. И. Петровского. Командуя корпусом, он погиб в августе 1941 г. Однако большая часть таких же способных командиров осталась в лагерях; я уже не говорю о тех, кто был расстрелян или умер от голода и непосильного труда. После гибели младшего сына Г. И. Петровский направил Сталину письмо, в котором просил освободить своего старшего сына П. Петровского и зятя С. А. Загера.

«В начале войны с фашистами, – говорилось в нем, – в ЦК на Ваше имя я послал письмо, в котором просил освободить из тюрьмы сына моего Петра, что в войне против фашистов он, так же как Леонид, будет бесстрашно сражаться. Ответа я не получил… В борьбе против фашизма всякая патриотическая единица облегчит напряжение народа в войне. “Все дело в людях”. Я все потерял, что было для меня близким или далеким, но лучше потерять в войне против фашистов, чем черт знает где. Еще раз обращаюсь в ЦК с просьбой освободить из тюрьмы Петра Петровского и Загера, дать им возможность на фронте или в тылу поработать для Красной Армии…»

Сталин не ответил на это письмо, а П. Петровский был расстрелян в 1942 г.

Была реабилитирована и небольшая группа ученых и конструкторов. Еще перед войной были освобождены физики А. И. Берг и Л. Ландау. В начале войны получили свободу А. Туполев, В. Петляков, В. Мясищев и некоторые другие конструкторы и инженеры. Напуганный опасностью эпидемий, Сталин разрешил освободить микробиолога П. Здрадовского, одного из лучших в стране специалистов по борьбе с эпидемиями. Был освобожден и микробиолог Л. А. Зильбер.

При реабилитации, по свидетельству А. В. Горбатова, от каждого недавнего «зека» требовали особого письменного обязательства не разглашать того, что он видел в тюрьмах и лагерях. И большинство реабилитированных соблюдали это требование. Конечно, были и исключения. Некоторые реабилитированные обращались с большими письмами к Сталину и в ЦК ВКП(б), рискуя снова оказаться в тюрьме. Необычный случай произошел в Москве в августе 1939 г. Бывший ответственный работник Наркомлеса Альбрехт, немец по национальности, арестованный в 1937 г., был освобожден в 1939 г. Во время пребывания в Москве Риббентропа Альбрехт вбежал в германское посольство и попросил Риббентропа о политическом убежище. Сталин в знак «дружбы» разрешил Риббентропу увезти Альбрехта в Германию. Здесь Альбрехт написал две книги: «Бутырская тюрьма. Камера 99» и «Революция, которую предали». По свидетельству Л. 3. Копелева, во время войны служившего в подразделениях контрпропаганды, гитлеровская пропаганда широко использовала эти книги – они имелись в каждой немецкой роте.

Некоторые современные историки пытаются представить смещение Ежова и частичные реабилитации 1939 – 1941 гг. как политическое поражение Сталина. Так, например, историк Г. Т. Риттерспорн опубликовал во французском журнале «Либр» большую статью, в которой, опираясь на материалы «смоленских архивов» [400] , пытается доказать, что во время «большой чистки» 1936 – 1938 гг. Сталин «не всегда был способен управлять ходом событий» и даже потерпел в этот период «политическое поражение». Как считает Риттерспорн, Сталин хотел «оздоровить» партийный аппарат, но столкнулся с сопротивлением кадров, не желавших оказаться мертвыми после чистки. Эта «глухая» война продолжалась до 1939 г. и, по мнению историка, закончилась на XVIII съезде партии, на котором Сталин был вынужден принять тезисы своих противников. Но хотя Сталин и потерпел в политическом отношении поражение, он остался во главе партии [401] .

Ход событий в годы «великого террора» не подтверждает тезисы Риттерспорна. Сталин добился того, чего он желал, и утвердил свое доминирующее положение в партии во всех отношениях. Ни о каком «поражении» Сталина в 1937 – 1938 гг. или на XVIII съезде партии не может быть и речи. Слабые попытки сопротивления сталинской диктатуре предпринимались не на XVIII, а на XVII съезде партии, но и тогда Сталину удалось сравнительно легко сломить это сопротивление, и ему всегда удавалось вести за собой большинство партии. Частичные реабилитации, начавшиеся в 1939 г., не были признаком какой-либо неудачи Сталина. Они были для него и НКВД лишь отвлекающим маневром. Сталин рассчитывал несколько успокоить общественное мнение, а также дать объяснение исчезновению Ежова. Кроме того, немногие реабилитации должны были, по мнению Сталина, подчеркнуть правильность и обоснованность основной части репрессий.

НОВЫЕ РЕПРЕССИИ В 1939 – 1941 гг.

Органы НКВД занимались в 1939 – 1941 гг. не только частичными реабилитациями или «чисткой» в своих собственных рядах. В эти же годы продолжались репрессии среди партийных и советских работников, военнослужащих и деятелей культуры. Правда, они никогда уже не принимали таких масштабов, как в 1937 – 1938 гг. Но, встав на путь беззаконий и террора, Сталин уже не мог ни остановиться, ни сойти с этого пути. Поэтому аресты и расстрелы сопутствовали Сталину до конца его жизни.

После смещения Ежова временно прекратилось исполнение уже вынесенных ранее смертных приговоров, и в переполненных камерах смертников появилась искра надежды. Однако вскоре в подвалах тюрем НКВД возобновились расстрелы. Не были пересмотрены даже такие дела, в которых основанием для осуждения были обвинения в подготовке «террористических актов» против самого Ежова, а также против Блюхера, Постышева, Эйхе, Косиора, то есть против людей, которые были в свою очередь объявлены «врагами народа». Не были освобождены те украинские партийные работники, которых арестовали по показаниям второго секретаря ЦК Украины С. Кудрявцева, хотя именно эти показания А. Жданов приводил на XVIII съезде как пример клеветы.