Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

Большевики неоднократно отмечали не только революционность русского рабочего класса, но и крайнюю отсталость основных масс трудящихся России. Именно поэтому, как не раз предупреждал Ленин, в России сравнительно легко было начать социалистическую революцию, но здесь будет гораздо труднее довести ее до конца, и не только в экономике, но и в сознании людей. Конечно, культура, которую народ мог бы получить в более развитом буржуазном обществе, была бы по преимуществу буржуазной, а не социалистической культурой. Некоторые из революционеров считали неграмотность народа поэтому не недостатком, а преимуществом для революционной пропаганды, ибо, не зная других идей, народ легче будет воспринимать социалистические идеи. Но это был очень сомнительный тезис. Действительно, даже в созданных после революции десятках тысяч кружков по ликвидации неграмотности крестьяне и рабочие нашей страны изучали не только русскую или украинскую азбуку, но и «Азбуку коммунизма». Они воспринимали идеологию марксизма и социализма, но в ее крайне упрощенном изложении, а это позволило позднее привить народным массам и весьма искаженное представление о социализме и марксизме.

Несомненно, что сталинская диктатура паразитировала на неизжитых недостатках народных масс. Сталин использовал не только революционный порыв, но и низкую культуру народных низов и молодежи. Он всегда упрощал свои лозунги, в том числе и лозунги о борьбе против «врагов народа». Как справедливо замечал М. Д. Байтальский, «недостаток образованности грозит самому существованию идейности. Он грозит обратить ее в фанатизм. Фанатизм – это преданность букве учения, а не идее. Он превращает научную теорию, если это фанатизм в науке, в окостенелую, как религия, догму. Фанатик слеп. Повышение идейно-теоретического уровня ему не поможет. В лучшем случае оно обогатит его цитатами. Существовала огромная школа, направленная на перевоспитание идейных коммунистов в фанатиков, школа полуобразования, талмудического начетничества, религиозного ханжества, школа догматизма и поклонения цитатам, школа превращения марксизма в учение корана, а идейности – в правоверность. Основоположником и первым законоучителем этого великого медресе был Сталин. Ему по заслугам можно присвоить звание великого коранизатора марксизма» [688] .

Вопрос о взаимоотношении культа Сталина и народных масс не сводится только к вопросу о степени образованности народа. Некоторые историки и публицисты пытались связать появление культа Сталина с особенностями русского крестьянства, с его царистскими иллюзиями и религиозностью. Так, например, Г. Померанц писал: «Века татарщины и крепостного права оставили достаточную традицию холуйства и хамства. Революция поколебала ее, но, с другой стороны, революция вывернула с насиженных мест массы крестьян, потерявших старые устои и не очень усвоивших новую идеологию. Эти массы вовсе не хотели углубления и упрочения свободы, да и не понимали, к чему она – свобода личности. Они хотели хозяина и порядка. Таков сталинский мандат № 2. Третий мандат – это мандат обезглавленной религии. Мужик верил в бога и в образах Спаса и Казанской божьей матери находил предмет любви и бескорыстного преклонения... Мужику объяснили, что бога нет, но это не упразднило религиозного чувства. И Сталин дал трудящимся бога, земного бога, о котором невозможно сказать, что его нет. Он был в Кремле, изредка появлялся на трибуне и помахивал рукой» [689] .

Это объяснение культа Сталина не кажется нам достаточно убедительным. Культ живого бога – Сталина – не заменял для русских крестьян традиционную религию, влияние которой в деревне ослабло, но продолжало оставаться сильным. К тому же культ Сталина шел в большей мере из города, а не из деревни. Этот культ возник как раз в самые трудные для деревни времена ссылок, принудительной коллективизации и голода. Вряд ли все это могло способствовать любви русского мужика к Сталину. Не слишком силен был этот культ и в массах городской мелкой буржуазии, где имелось много поводов для недовольства, усталости и апатии, а отнюдь не энтузиазма. Мы считаем, что культ Сталина был наиболее силен среди партийной прослойки рабочего класса, а также среди большей части молодой интеллигенции и особенно среди работников партийно-государственного аппарата, сложившегося после репрессий 1936 – 1938 гг.

Нельзя подходить упрощенно и к вопросу о низкой культуре и образованности народных масс. Конечно, невежество, грубость, дефицит моральных ценностей, недостаток цивилизации, обилие потенциально авторитарных типов личности – все это сыграло большую роль в становлении сталинской диктатуры. «Невежество, – писал молодой Маркс, – это демоническая сила, и мы опасаемся, что оно послужит причиной еще многих трагедий» [690] . «Мы уже знаем, – предупреждал Маркс в зрелые годы, – какую роль в революциях играет глупость и как негодяи умеют ее эксплуатировать» [691] .

Однако в первую очередь в этой связи мы должны говорить не столько о невежестве и грубости самих народных масс, сколько о невежественном руководстве этими массами, о грубости и некультурности тех людей, которые оказались в годы культа у кормила власти в нашей стране.

Теория о том, что настоящий социализм невозможен без определенного уровня культуры и морали общества, не нова. Еще в XIX веке, возражая социалистам, английский философ Герберт Спенсер писал: «...Социалистические расчеты грешат тем, что исходят из ошибочного предположения, очень похожего на то, которое делает ошибочным и расчеты практического политика. Думают, что оффициализм (госаппарат) будет действовать именно так, как от него ожидают ...а этого в действительности никогда не бывает. Коммунистический механизм... придется строить из материала, какой имеется налицо в свойствах человеческой породы, а недостатки этой последней породят в будущем те же бедствия, какие существуют и теперь. Властолюбие, эгоизм, несправедливость, недобросовестность, доводящие, часто сравнительно в очень короткий срок, до расстройства и разорения частные общества, – там, где последствия будут накопляться из поколения в поколение, – неминуемо породят бедствия, несравненно более крупные и менее исправимые, ибо обширная, сложная, обладающая всеми возможными средствами и пособиями правительственная организация, однажды развившись и укоренившись, должна стать неодолимою... Конечным результатом будет возрождение деспотизма. Дисциплинированная армия гражданских чиновников, подобно тому, как и армия, состоящая из военных, даст своему главе верховную власть – такую власть, которая часто поведет к узурпации, как это было в средневековой Европе, а еще больше в Японии... И мы имеем все основания предполагать, что те, кто достигнет власти в социалистической организации, не посовестятся добиваться своих эгоистических целей во что бы то ни стало, какими бы то ни было средствами... Случись при таких условиях что-нибудь вроде войны с соседним государством или какой-нибудь междоусобной смуты, потребующей вооруженной силы для ее подавления, и социалистическая администрация превратится разом в страшную тиранию, подобную той, которая существовала в древнем Перу, тиранию, под гнетом которой массы народа, находясь в руках чиновничьей иерархии, живя под недремлющим уличным и домашним надзором и работая для содержания правящих властей, будут сами получать едва одно только голое пропитание. И тогда в новой форме воскреснет та правительственная система совместного принудительного труда, исчезающую традицию которой представляет старый консерватизм – система, к которой новый консерватизм желает нынче нас возвратить... "Но мы будем настороже противу этого и примем меры, чтобы предотвратить такие бедствия", – скажут нам, без сомнения, энтузиасты... Нет, по-видимому, никакой надежды заставить людей убедиться в истине, кажется, однако же, довольно очевидной, что благоденствие общества и справедливость его учреждений зависит, в сущности, от характера его членов, и что ни в том, ни в другом отношении улучшение невозможно без улучшения характера людей, которое достигается путем мирных занятий, не стесняемых ничем, кроме потребностей благоустроенного общежития. Верование не одних социалистов, но так называемых либералов... состоит в том, что при надлежащем умении худо функционирующее человечество может быть вогнано в формы отлично функционирующих учреждений.