Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

Таким образом, у нас нет никаких оснований ставить под сомнение то медицинское заключение о причинах смерти Сталина, которое было подписано министром здравоохранения СССР А. Третьяковым, начальником Лечсанупра Кремля И. Купериным и большой группой ведущих врачей [870] .

Кровоизлияние в мозг произошло у Сталина поздно вечером 1 марта или в ночь на 2 марта 1953 г. Рядом со Сталиным в этот момент никого не было. Двери в его спальню были заперты. Время перед сном он обычно проводил в полном одиночестве. Охрану и «обслугу» обеспокоило, однако, то обстоятельство, что Сталин не попросил вовремя свой ужин. Женщина, убиравшая комнаты Сталина и имевшая, таким образом, право подниматься в комнаты, где он отдыхал, сумела заглянуть в комнату Сталина и увидела, что он лежит одетый на ковре. Не решаясь войти в помещения Сталина, охрана вызвала членов Политбюро. Только утром 2 марта на дачу Сталина были вызваны врачи и сделана первая электрокардиограмма. С этого момента члены Политбюро непрерывно дежурили попарно возле Сталина, которому оказывалась интенсивная врачебная помощь. О деталях этих событий можно прочесть в мемуарах Н. С. Хрущева и в книге С. Аллилуевой. «Отец умирал страшно и трудно, – писала Аллилуева. – Последние двенадцать часов уже было ясно, что кислородное голодание увеличивалось. Лицо потемнело и изменилось, постепенно черты его становились неузнаваемыми, губы почернели, последние час или два человек просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент – не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, – очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут, это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, – тут он поднял вдруг кверху свою левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, неизвестно, к кому и к чему он относился» [871] .

Смерть Сталина явилась косвенной причиной еще одной страшной трагедии. В дни его похорон миллионы москвичей и жителей других городов устремились к центру Москвы, чтобы проститься с этим столь мало известным им человеком, которому они так долго верили. Из-за нераспорядительности властей и плохой организации людских потоков возникла давка. В результате сотни, а может быть и тысячи, советских людей погибли, растоптанные ногами других советских людей, ослепленных культом Сталина.

В эти же дни органами НКВД были арестованы только в Москве, правда, на короткое время, сотни людей. Как оказалось, в НКВД имелся свой «мобилизационный план» превентивных арестов на случай войны или каких-либо серьезных внешних или внутренних осложнений. Этот план был частично приведен в исполнение в дни похорон Сталина. Но это были, вероятно, последние трагедии, связанные с именем Сталина. В жизни нашего народа начиналась новая эпоха, которая требует специального изучения и анализа.

Вопрос об общих итогах и общей оценке деятельности Сталина занимал многих историков и публицистов. Даже у людей, относящихся без вражды к социализму и коммунизму, можно нередко встретить оценки Сталина как верного продолжателя идей и дела Ленина, как наиболее крупного последнего руководителя коммунистического движения, как человека, который своей деятельностью изменил не только облик России, но и всего мира. Признавая и даже осуждая совершенные Сталиным преступления, эти историки пытаются доказать, что строительство социализма в такой стране, как Россия, и не могло обойтись без варварства, без жестокости, без создания тоталитарного и деспотического государства. Во всяком случае имя Сталина не отделяется от имени Ленина и программы и методов коммунистической партии вообще.

К подобного рода оценкам близки оценки, которые давались деятельности Сталина некоторыми официальными советскими историками и некоторыми буржуазными публицистами. Так, например, к 10-й годовщине смерти Сталина западногерманская газета «Ди Вельт» поместила статью, в которой можно было прочесть: «Когда Сталин после смерти Ленина начал по кускам захватывать в свои руки полноту власти, Россия все еще была аграрной страной, какой она была при царях. Когда он 30 лет спустя умер, Советский Союз был второй индустриальной державой мира. Он достиг этой цели не без неудач и поражений. Долгое время миллионы людей вынуждены были голодать: была разрушена экономическая основа существования бесчисленного количества граждан и уничтожено их маленькое личное счастье, они вели жалкую жизнь в трудовых лагерях, и многие из них стали жертвами холода, голода, безнадежности лагерной жизни. Но в конце концов цель была достигнута. То, что в западных странах было делом почти двух столетий, было совершено в России за немногие десятилетия, с жестокой твердостью, но в конечном результате как величайшее экономическое преобразование, социальное преобразование новейшей истории. Учитывая то, как создан мир и люди, жертвы этого процесса преобразования будут постепенно забыты, как они наполовину забыты уже сегодня. Но то, с чем считаются политики, – это экономическая мощь Советского Союза... Сталин преобразовал Россию в индустриальную державу, сделал ее настолько сильной, что она смогла противостоять немцам совершенно иначе, чем раньше, поколение тому назад... Сдержали продвижение немцев вперед, а затем превратили его в отступление не только громадные массы танков и орудий, но и технически образованный, технически подготовленный Сталиным русский человек. Русские стрелки-танкисты и водители танков в юности своей, может быть, еще ходили по полю рядом с отцом за лошадьми.

Сталин научил их писать, читать, водить трактор, ремонтировать мотор... Нужно быть очень циничным или очень святым, чтобы примириться внутренне с тем, что из сталинской тирании произошло спасение России. Кто не является ни тем, ни другим, всегда будет больно ударяться об это непостижимое стечение обстоятельств. Нищета и гибель миллионов людей – действительно ли это было необходимой жертвой для того, чтобы Россия сохранила свою свободу? Хитростью идей Гегеля здесь не обойтись, и Сталина трудно считать воплощением мирового духа. Таким образом, спасение России Сталиным остается одной из многих загадок, которые задает нам история» [872] .

С таких же примерно позиций подходил к оценке деятельности Сталина и один из его первых биографов – Исаак Дейчер. Повествуя о периоде коллективизации и индустриализации в СССР, Дейчер утверждает, что Сталина можно считать величайшим реформатором всех времен и народов. По мнению Дейчера, Ленин и Сталин дали советскому народу идеи социализма, но только Сталин осуществил эти идеи. И хотя цена, заплаченная за победу, была очень велика, это, как заявляет Дейчер, только подчеркивает трудность выполненной задачи [873] .