Юрий Пернатьев - Великие загадки истории

Находясь в Индии, Мессинг не мог, конечно, упустить возмож­ности собственными глазами увидеть искусство йогов с их вир­туозным умением управлять своим телом благодаря ежедневной тренировке. Особенно интересно было наблюдать погружение в глубокое каталептическое состояние, длящееся иногда по не­скольку недель. Мессинг вынужден был признать, что ему никог­да не удавалось добиться столь длительного пребывания в этом состоянии.

К нему нередко обращались и с личными просьбами самого разного характера: урегулировать семейные отношения, обнару­жить похитителей ценностей и т. д. При этом магистр психологии руководствовался только одним принципом: вне зависимости от того, богатый это человек или бедный, занимает ли он в обществе высокое положение или низкое, стоять только на стороне правды, делать людям только добро.

Один из таких случаев произошел в 1927 г. в старинном родо­вом замке графов Чарторыйских. Это была очень богатая и очень известная в Польше семья, владевшая многими поместьями, рас­полагающая огромными средствами. Сам граф Чарторыйский был в стране человеком весьма влиятельным.

И вот в этой семье пропадает старинная, передававшаяся из поколения в поколение драгоценность — бриллиантовая брошь. По мнению видевших ее ювелиров, она стоила не менее 800 тысяч злотых — сумма поистине огромная. Все попытки отыскать ее были безрезультатными. Никаких подозрений у графа Чарто­рыйского не было: чужой человек пройти в хорошо охраняемый замок практически не мог, а в своей многочисленной прислуге он был уверен. Это были люди, преданные семье графа, работав­шие у него десятками лет и очень ценившие свое место. Пригла­шенные частные детективы распутать дело не смогли.

Граф Чарторыйский прилетел к Мессингу на самолете и, пове­дав ему свою печальную историю, предложил заняться поиском бесценной вещи. На следующий день спутники были в Варшаве, а через несколько часов входили в графский замок. С утра меди­ум приступил, как он говорил, к «выбору натуры». Перед ним прошли все служащие графа до последнего человека, он позна­комился со всеми владельцами замка, но ни в одном из них «не ощутил» похитителя. И лишь об одном человеке Вольф не мог сказать ничего определенного. Он не чувствовал не только его мыслей, но даже настроения. Впечатление было такое, словно тот закрыт от «детектива» непрозрачным экраном.

Это был слабоумный мальчик лет одиннадцати, сын одного из слуг, давно работающего в замке. Он пользовался в огромном доме, хозяева которого жили здесь далеко не всегда, полной свободой, мог заходить во все комнаты. Ни в чем плохом замечен не был, и поэтому внимания на него не обращали. Даже если это он совер­шил похищение, то без всякого умысла, непреднамеренно и без­думно. Это было единственное, что Мессинг мог предположить.

Медиум остался с ним вдвоем в детской комнате, заполненной множеством игрушек, и сделал вид, что рисует что-то в своем блок­ноте. Затем вынул из кармана золотые часы и покачал их в воздухе на цепочке, чтобы заинтересовать беднягу. Отцепив часы, положил их на стол, вышел из комнаты и стал наблюдать. Как и предпола­галось, мальчик подошел к часам, покачал их, а затем ловко спря­тал их в пасти чучела гигантского медведя, стоявшего в углу. Да, никаких сомнений — это и был невольный похититель вместе со своим безмолвным «сообщником».

Чучело медведя пришлось разрезать. Оттуда, к изумлению домочадцев, высыпалась целая груда блестящих предметов — по­золоченных чайных ложечек, елочных украшений, кусочков цвет­ного стекла от разбитых бутылок. Была там и фамильная драго­ценность графа Чарторыйского, чему он был несказанно рад.

По договору граф должен был заплатить Мессингу 25 процен­тов от стоимости найденных сокровищ — всего около 250 тысяч злотых, ибо общая стоимость всех найденных вещей превышала миллион злотых. К удивлению графа, Мессинг отказался от денег. Взамен же попросил Чарторыйского употребить свое влияние в сейме для отмены постановления, принятого польским прави­тельством незадолго до этого и ущемляющего права евреев. Не слишком щедрый владелец бриллиантовой броши немедлен­но согласился на такое предложение. Через две недели произош­ло то, чего пожелал Мессинг.

Психологически интересный случай произошел в Париже. Это было нашумевшее в 20-е годы дело банкира Денадье. Будучи в преклонных годах, он после смерти первой супруги женился на молодой женщине, прельстившейся его богатством. Была у банкира и дочь, недовольная скаредностью отца. Все трое яв­лялись единственными обладателями дорогой виллы.

И вот в доме начали происходить странные вещи. Однажды вечером оставшийся в одиночестве Денадье вдруг увидел, что висящий в комнате портрет его первой жены качнулся сначала в одну, потом в другую сторону. В испуге банкир уставился на портрет. Ему показалось, что покойная жена чуть двинула голо­вой, руками, раскачивая всю раму.

Легко представить, какое впечатление произвела такая мис­тика на суеверного человека. С тех пор портрет стал качаться каждую ночь с жутковатыми стуками в стене. По характеру зву­ков казалось, что они рождаются внутри стены. И еще одна де­таль: обычно вся эта чертовщина происходила именно тогда, когда ни жены, ни дочери дома не было.

Полиция была бессильна, и тогда Денадье обратился к Мес­сингу, сообщив попутно, что в доме никого нет: жена и дочь уе­хали в театр. Зайдя в комнату, медиум сразу же почувствовал, что вилла отнюдь не пуста, в ней кто-то есть. И почти тотчас же раздался стук в стену, а портрет начал сам собой раскачиваться. Обмякший Денадье бессильно лежал в кресле...

Осторожно пробираясь вдоль стены, Мессинг вышел в кори­дор, пробрался к находившейся за стеной комнате дочери и рез­ко распахнул дверь. И тут же понял весь тайный механизм пре­ступления.

Дочь и мачеха, оказывается, давно уже нашли общий язык. Обеих не устраивал тот скромный образ жизни, который они вынуждены были вести из-за скупости отца и мужа. Мечтая ов­ладеть миллионами банкира, женщины избрали, как им казалось, наиболее легкий и безопасный способ: довести больного челове­ка до сумасшествия. Для этого был сконструирован тайный ме­ханизм, приводивший в движение висевший в комнате Денадье портрет. В ту же ночь по телефонному вызову прибыли полицей­ские и арестовали обеих преступниц...

Подобных историй в практике Мессинга было немало. Это вовсе не означает, что он занимался одним лишь «пинкертон­ством», были и другие, более серьезные случаи, включая и рас­крытие преступлений. Но все они свидетельствуют о том, что Мессинг действительно умел проникать в чужую психику, читать чужие мысли, благодаря чему его личность и была столь попу­лярной.