Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

Первый серьезный конфликт Троцкого со Сталиным возник как раз в связи с событиями в районе Царицына. Во второй половине 1918 г. это был второстепенный участок Южного фронта, хотя он был важен с точки зрения снабжения хлебом и другими видами пропитания центральных районов страны. Царицын, однако, приобрел несоразмерную важность в связи с тем, что сюда для решения продовольственного вопроса был направлен Сталин в качестве «общего руководителя продовольственным делом на юге России». Сталин, однако, расширил свои полномочия еще и на военную сферу, получив в этом поддержку Ленина.

Во второй половине июля, когда в Царицын прибыл Сталин, антибольшевистские казачьи части под командованием генерала Краснова, ставшего атаманом войска Донского, находились в 40 – 50 километрах от города и непосредственно ему угрожали. Для отражения казаков еще в мае 1918 г. был образован Северокавказский военный округ, военным руководителем которого был назначен бывший генерал-лейтенант А.Е. Снесарев [757] , перешедший на сторону большевиков и теперь привлекавший в войска опытных старых офицеров и, в соответствии с прямыми указаниями Троцкого, боровшийся с партизанщиной и создававший регулярные воинские части. Сталин упорно добивался (и в конце концов добился) отстранения Снесарева и отозвания его в Москву.

Не имевший военной подготовки и не знавший военного дела, Сталин начал вмешиваться в решение оперативно-тактических вопросов и искать виновных отступления красноармейских частей. Он приписал нескольким офицерам сознательное вредительство и приказал арестовать всех сотрудников артиллерийского управления штаба округа, а сам штаб ликвидировать. Все арестованные были посажены на баржу, которую предполагалось затопить в назидание остальным офицерам. Правда, начальник штаба А.Л. Носович [758] и новый военный руководитель А.Н. Ковалевский [759] вскоре были освобождены, но остальных оставили на барже, после чего баржа была затоплена. Высшая военная инспекция республики, проверявшая позже обвинение офицеров в заговоре, ничего преступного в их поведении и действиях не нашла [760] . Носович же, ранее добросовестно служивший в Красной армии, после истории с казнью офицеров бежал к белым, где рассказал о случившемся [761] .

Троцкий знал, что Сталин пользуется известной поддержкой Ленина за свою «способность нажимать» [762] , и вынужден был с этим считаться. По согласованию с Лениным он направил Сталину телеграмму, требуя «навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся». Но действия Сталина в Царицыне носили противоположный характер. Сталин поощрял самоуправство комиссаров и, что Троцкому было особенно ненавистно, партизанские настроения местных руководителей. Особенным доверием и покровительством Сталина пользовались Буденный и Ворошилов.

Климент Ефремович Ворошилов руководил Луганским социалистическим отрядом, который смог пробиться к Царицыну. За это Ворошилова назначили командующим 5-й армией, а затем членом Военного совета Северо-Кавказского военного округа. Он привлек внимание Сталина «чистотой» своих большевистских взглядов, которые сочетались с полным отсутствием военного опыта и полководческого таланта. Семен Михайлович Буденный, унтер-офицер во время мировой войны, в феврале 1918 г. сформировал конный отряд, который начал военные действия против белых. Отряд вырос в полк, затем в дивизию. Хотя подразделение Буденного и обладало определенными боевыми качествами, в нем царили недисциплинированность, пьянство и мародерство. В отличие от Ворошилова Буденный был неплохим тактиком, но мыслить в масштабе сражений и тем более операций был не в состоянии. Зато он сблизился со Сталиным, который поощрял партизанщину в его частях.

Нельзя сказать, что Сталиным не привлекались к сотрудничеству военные специалисты. Но там, где Троцкий был склонен приписывать использованию военспецов победы на фронте, Сталин списывал на спецов военные поражения. В этом плане показательна его телеграмма Ленину от 7 июля 1918 г.: «Спешу на фронт. Пишу только по делу. 1) Линия южнее Царицына еще не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им» [763] . Через несколько дней Сталин, все более раздражаясь, жаловался председателю Совнаркома на наркомвоенмора уже в очень грубых и наглых тонах: «Если Троцкий будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты… то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас все развалится на Северном Кавказе… Вдолбите ему в голову… Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело… Отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит» [764] .

Военным руководителем на Северном Кавказе и в районе Царицына стал Сталин. Видимо, он чувствовал себя в этой должности, в которую он сам себя произвел, достаточно уверенно. Виновником развала в Красной армии он считал исключительно политику Троцкого в отношении военных специалистов, о чем постоянно доносил Ленину. 4 августа Сталин писал: «Положение на юге не из легких. Военсовет получил совершенно расстроенное наследство, расстроенное отчасти инертностью бывшего военрука, отчасти заговором привлеченных военруком лиц в разные отделы Военного округа. Пришлось начинать все сызнова… Положительной стороной Царицынско-гашунского фронта [765] надо признать полную ликвидацию отрядной неразберихи и своевременное удаление так называемых специалистов (бывших сторонников отчасти казаков, отчасти англо-французов)» [766] .

Преследование офицеров в Царицыне и использование только наиболее покорных из них показало Троцкому, что без четкого разграничения функций командиров и комиссаров их взаимоотношения не удастся нормализовать. 5 августа, то есть на следующий день после рапорта Сталина Ленину, последовал достаточно литературный по форме приказ Троцкого, в котором, в частности, говорилось: «1) Комиссар не командует, а наблюдает, но наблюдает зорко и твердо. 2) Комиссар относится с уважением к военным специалистам, добросовестно работающим, и всеми средствами советской власти ограждает их права и человеческое достоинство. 3) Комиссар не покоряется по пустякам, но когда бьет, то бьет наверняка. 4) Дальнейшее нарушение этих указаний повлечет за собой суровые кары. 5) За перелеты тушинских воров [767] на театре военных действий комиссары отвечают головой» [768] .