E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Стессель и Фокъ, достойныя детища стараго режима, были уверены, что ихъ темныя дела никогда не станутъ достояніемъ гласности, и, конечно, имъ и въ голову не приходило, что они, увенчанные лаврами и крестами, закутанные въ орденскія ленты, предстанутъ во всей своей отвратительной наготе передъ судомъ всей обновленной Россіи.

Заканчивая эту главу, я, пережившій многое въ Артуре, впечатленія котораго бледнеютъ передъ темъ, что творится теперь въ Россіи, борющейся не со своимъ Монархомъ, а съ его безчисленными удельными князьями и князьками, прошлое которыхъ такъ же для насъ туманно, какъ ярки ихъ нынешнія зверскія дела,- хочу только одного, чтобы каждый русскій гражданинъ, одевающій офицерскій мундиръ, помнилъ, что съ техъ, кому много дается, больше еще спрашивается.

Ордена и ленты не скроютъ отъ суда позорной наготы и подлой душонки!

18 іюля генералъ Стессель отдаетъ два интересныхъ приказа, первый за No 440.

"Непріятель двигаетъ войска въ достаточномъ количестве; отъ 10 кораблей скрыто на Луизу, где переходитъ по воде и идетъ на Голубиную. Видимо, хочетъ атаковать западный фронтъ. Изъ письма, взятаго отъ убитаго японскаго офицера, видно, что японцы прилагаютъ все старанія, чтобы скорей, а главное до 28 іюля взять Портъ-Артуръ. Полагаю, что они попробуютъ штурмовать. Я уверенъ, что доблесть героевъ, мне вверенныхъ, отброситъ врага".

Въ этомъ приказе уже чувствуется слегка пониженный тонъ, но онъ еще гордо звучитъ. Генералъ Стессель уверенъ, что штурмъ будетъ на западный фронтъ – Угловыя горы и Ляотешань. Подъ вліяніемъ Фока приступаютъ къ закладке форта VI, вырубаютъ питомникъ, который стоилъ казне и городу огромныхъ денегъ.

Стессель и Фокъ уверены, что вся сила штурмовъ обрушится именно сюда.

Второй приказъ, за No 441, гласилъ.

"Г.г. командиры и г.г. офицеры, мы теперь стоимъ передъ крепостью на последнихъ заранее укрепленныхъ позиціяхъ, передовыхъ".

Стессель въ союзе съ Фокомъ никакъ не могъ отрешиться отъ мысли, что Угловыя горы являлись не передовыми позиціями крепости, а опорными пунктами последней. При невозможномъ полигоне крепости, совершенно не отвечающемъ условіямъ местности – укрепленіе Угловыхъ горъ явилось существенной необходимостью.

Читатель, который потрудится взглянуть на карту крепости, пойметъ съ очевидной ясностью, что Угловыя горы, а затемъ Высокая гора – сами просились быть укрепленными самымъ тщательнымъ и солиднымъ образомъ. Проще – на последней долженъ былъ бы быть сильный фортъ, на первыхъ – укрепленія долговременнаго профиля.

На самомъ же деле, на Угловыхъ горахъ при всемъ желаніи успели лишь начертить подобія укрепленій при слабомъ вооруженіи; на Высокой же работали во всю: разрабатывали дорогу, подвозили матеріалы, орудія. 4 марта она представляла изъ себя голую гору.

Не забудьте, что распланировкой крепости занимался самъ знаменитый Величко.

"…Помните, что это значитъ – это значитъ, что вы должны во что бы то ни стало остановить натискъ противника и не допустить его до фортовъ крепости. Я имею основаніе полагать, что противникъ предприметъ штурмъ открытою силою въ виду выигрыша времени, что для него крайне важно. Штурмъ долженъ быть отбитъ. Штурмъ обрушится на передовыя позиціи, и вы, г.г. офицеры передовыхъ позицій, не должны и мысли допустить дать противнику прорваться, хотя бы штурмъ былъ и ночью, что и вероятнее. Вы должны остаться на местахъ, вамъ вверенныхъ, живыми или мертвыми. Вы удержите врага до утра, и, если онъ не убежитъ, то съ разсветомъ крепость докончитъ его. Помните, что вы славные русскіе воины".

Генералъ Стессель считалъ, что войска ввереннаго ему раіона не вошли еще въ крепость, а защищаютъ последнія передъ ней передовыя позиціи, и поэтому считалъ нужнымъ отдать приказъ по раіону.

Въ действительности же, съ занятіемъ Угловыхъ горъ, началась фактическая блокада крепости.

По точному же смыслу Полож. объ управл. креп. полнымъ хозяиномъ крепости являлся ея комендантъ.

Въ силу приведенныхъ статей, генералъ Стессель, уступивъ противнику вверенный ему раіонъ и войдя съ войсками въ пределы крепости, долженъ былъ быть въ полномъ и безпрекословномъ подчиненіи у ея коменданта.

Комендантъ крепости, полагая, что съ момента вступленія войскъ въ пределы вверенной ему крепости, онъ становится фактическимъ ея хозяиномъ, въ этотъ же день 18 іюля отдаетъ аналогичный приказъ, за No 490:

"Доблестные защитники Портъ-Артура! Насталъ часъ, когда все мы соединились для защиты той пяди русской земли, которая именуется крепостью Портъ-Артуромъ.

"Нашъ Великій Царь и наша общая мать Родина Россія, ожидаютъ отъ насъ беззаветнаго исполненія нашего святого долга – защиты крепости отъ врага. Пусть каждый изъ насъ вспомнитъ слова святой присяги и утвердится въ мысли, что нетъ ему иного места, кроме назначеннаго на веркахъ крепости.

"Какъ наши предки, мы не поступимся ни однимъ шагомъ русской земли, постоимъ за себя и накажемъ врага за его дерзкое нападеніе на насъ.

"Съ нами Богъ, разумейте, языцы!- Приказъ этотъ прочесть во всехъ ротахъ, батареяхъ и командахъ".

Сопоставляя два эти приказа, мы пришли къ убежденію, что въ одной и той же крепости два начальника.

Это было плохое предзнаменованіе.

Генералъ Стессель считалъ, что оиъ оперируетъ еще въ раіоне.

Генералъ Смирновъ, признавая Угловыя горы, Дагушань и Сяогушань передовыми опорными пунктами крепости, считалъ, что фактическая блокада крепости началась, и поэтому все войска, втянувшіяся въ ея пределы, со всеми генералами, полагалъ въ своемъ распоряженіи и полномъ подчиненіи.

Прочтя приказъ, отданный Стесселемъ, комендантъ крепости запротестовалъ, но запротестовалъ не особенно энергично. Почему? Потому, что генералъ Смирновъ не имелъ ни малейшаго представленія о томъ, что отъ него скрыты телеграммы главнокомандующаго, еще отъ 5-го іюня, коими генералъ Стессель отзывался изъ Артура, а главное начальство переходило въ его руки.

Стессель, чувствуя за собой вину огромной важности (онъ ежедневно ожидалъ, что Куропаткинъ, какъ честный офицеръ, игнорируя товарищескія отношенія по корпусу, которыя собственно ни къ чему его и не обязывали, пришлетъ подтвержденіе своего приказанія, и тогда ему придется волей или неволей разстаться съ властью, лаврами героя и постыдно выехать изъ крепости) и какъ человекъ, неспособный открыто вести крупную игру – немедленно струсилъ и началъ заискивать передъ Смирновымъ, но въ душе таилъ надежду, что авось Куропаткинъ внемлетъ его моленіямъ и, если не отменитъ приказанія, то прямо замолчитъ, что и будетъ равнымъ согласію. А если дело приметъ такой оборотъ, то игра выиграна. Первый отбитый штурмъ – и Стессель почувствуетъ себя опять въ силе.