Евгений Вейденбаум - Кавказские амазонки

Надо заметить еще, что под именем хазар древние историки разумели, вероятно, также и все племена, находившиеся под их властью или вступавшие с ними в союз. По крайней мере, Моисей Каганкатваци называет кочевников, вторгавшихся в Закавказье, то хазарами, то гуннами, несмотря на то, что в набегах, как мы уже видели, принимали участие весьма многие племена.

Косвенное подтверждение своего взгляда на происхождение предания об амазонках кавказских я нахожу в том обстоятельстве, что у многих историков об амазонках упоминается тогда, когда заходит речь о кочевниках. Так, Аммиан Марцеллин знает амазонок на западном берегу Каспийского моря. Прокопий упоминает о них в описании одной битвы римлян с гуннами. По описанию Зонараса, во время похода Помпея по Закавказью произошло сражение между римлянами и албанцами (агванами), в котором Помпей остался победителем. На стороне неприятеля было много убитых. Римские солдаты заметили между сражавшимися мной женщин. Любопытствуя об этом невиданном ими явлении, они после битвы хотели узнать, что это были за женщины и не были ли это переодетые в женское платье мужчины. Поэтому они стали рыться в кучах трупов, покрывавших поле битвы, чтобы найти какое-нибудь женское тело, но не нашли ни одной, зато они нашли много амазонских щитов и обуви [45] Цитировано г-ном Пфафом (История осетин. С. 20) из соч.: Штриттер. Memoriae populorum. . Затем следует повторение рассказа об амазонках Страбона. Если мы припомним сказанное выше о том постоянном участии, которое гунны и хазары принимали в делах агван, то нам станет понятно, о каких женщинах идет речь в рассказе Зонараса: римские солдаты приняли, очевидно, за женщин безбородых, длинноволосых кочевников, принимавших участие в битве. Это объясняет также причину, по которой римляне не нашли среди убитых ни одного женского трупа.

За высказанное мной предположение говорят также и занятия амазонок, свойственные обитателям степи. Они занимались, говорит Страбон, земледелием, садоводством, а также разведением скота и, в особенности, лошадей. Подобное разнообразие занятий, зависящее от местных условий, мы видим и теперь на Северном Кавказе: долина Терека славится своими садами и виноградниками, а прилегающие к ней равнины и степи питают огромное количество всякого рода домашних животных. Обычай амазонок и соседей их, гаргаренов, удаляться в горы в известное время года находит себе объяснение в подобном же обычае всех кавказских народов, занимающихся скотоводством. Эта периодическая миграция обусловливается различием температур в степи и в горах: весной, когда горы покрыты еще глубоким снегом, скот пасется в зеленой степи; с наступлением же лета, когда степь вследствие сильных жаров представляет растрескавшуюся голую почву, стада переселяются на горные пастбища, изобилующие источниками и свежей сочной травой.

В заключение укажу еще на два рассказа, в которых играют роль кавказские амазонки. О них говорится именно в описании одной битвы горцев с имеретинами в бытность в этих местах отца Ламберти в 1650 году [46] Сведение это заимствовано мною у г-на Пфафа (История осетин. С. 21), который в свою очередь основывается на соч. Croix Petit de Ia. Descriptiori des pays, situees entre Ia Mer Noire et Ia MerCaspienne. 1797. . Амазонки эти имели, по словам Ламберти, каску, щит и панцирь, к которому была приделана короткая до колен юбка ярко-красного цвета. Не имея под руками сочинений Ламберти и Пти-де-Ла-Кроа, не могу сказать ничего положительного об этом рассказе, но сильно подозреваю, что поводом к нему послужила ярко-красная юбка, поразившая взоры отца Ламберти. По крайней мере, из приведенного описания не видно никакого другого женского признака.

Другой рассказ принадлежит Рейнеггсу, автору всеобщего описания Кавказа (Allgemeine Beschreibung des Kaukasus). По его словам, в черкесских преданиях упоминается будто бы о существовавшем некогда в Кавказских горах обществе воинственных женщин — эммечь, которое впоследствии соединилось с черкесами. Я сомневаюсь в существовании у черкесов подобного предания, как вследствие склонности Рейнеггса украшать свои описания, так и вследствие того, что в цитированном мною уже сочинении Шоры Бекмурзина-Ногмова «История адыхейского народа», составленном на основании преданий черкесов, ничего не говорится о женском обществе Рейнеггса.

Предпринимая настоящее исследование, я уже объяснил, что имею в виду, главным образом, предание о кавказских амазонках: мне хотелось определить, истину или вымысел заключает в себе это предание. Предыдущие страницы заключают в себе, возможно, обстоятельный ответ на этот вопрос. Мне остается теперь сказать несколько слов о том предании, которое, вероятно, послужило образцом для предания об амазонках кавказских. Страбон относился вообще к преданию этому с большим недоверием и потому, рассказывая о кавказских амазонках, он ограничился указанием, что они, как говорят, пришли на Кавказ из Темисцира в Малой Азии. Описание этого переселения находится у Геродота. В IV книге его «Истории…» весьма обстоятельно рассказывается, что греки, победив амазонок на реке Термодон, взяли их в плен столько, сколько могли поместить на свои три корабля. Во время плавания амазонкам удалось умертвить всех мужчин, и так как они не умели управлять рулем, то ветер и волны долго носили их по морю. Наконец корабли остановились у Кремной на Меотийском озере, в стране свободных скифов. Здесь амазонки высадились на берег, и, встретив пасущихся лошадей, они завладели ими и начали опустошать страну скифов. Появление этих всадников весьма изумило скифов, которые не знали ни происхождения их, ни языка, ни одежды. После одной из стычек скифам удалось завладеть неприятельскими трупами, и тогда они поняли, с кем имеют дело. Скифы собрались на совещание и постановили послать к амазонкам столько молодых людей, сколько было амазонок. Сначала амазонки не хотели заводить знакомства с молодыми людьми, но потом сблизились с ними и, наконец, вышли за них замуж, дав, таким образом, начало народу савроматов. Тогда мужья пытались уговорить своих жен присоединиться к племени и жить вместе со всеми другими. Но амазонки не только отказались от этого, отзываясь, что их образ жизни и занятия слишком различны от занятий скифских женщин, но даже уговорили своих мужей переселиться в местность, лежащую за рекой Танаис, на три дня пути по направлению к востоку и на столько же к северу от меотийского озера. Там они живут и теперь, прибавляет историк; савроматские женщины сохранили свои древние обычаи, ездят верхом, участвуют в войнах и носят мужскую одежду.

Приведенный рассказ, по крайней мере в той части, которая относится до переселения амазонок из Малой Азии в Скифию, слишком фантастичен для того, чтобы его можно было принять за действительный: он вызван, очевидно, желанием греков объяснить себе появление амазонок в Скифских степях. Рассказ этот доказывает вместе с тем, что уже в то время Южно-Русские степи были населены кочевниками, наружность которых позволяла принять их за женщин. Все действия амазонок: неуменье управляться с кораблем, воровство лошадей, отказ соединиться со скифами, мотивированный непривычкой к их образу жизни, — все эти действия доказывают, что под амазонками Геродота скрываются кочевники.