Александр Шубин - Уроки Великой депрессии

В 1928–1932 гг. урожайность упала с 8 до 7 ц. с га (валовой сбор зерна упал с 733 млн ц. до 699 млн. ц.). А заготовки в 1928–1935 гг. выросли с 11,5 млн. тонн зерна до 26 млн. тонн. У крестьян не оставалось запасов „на черный день“. 1931–1932 гг. были неурожайными. Запасы зерна у крестьян упали с 50 млн. т. до 33 млн. т. в 1931 г. и 37 млн. т. в 1932 г. [348] Осокина Е. За фасадом «сталинского изобилия». М., 1998. С.115, 118. В 1932 г. заготовки были снижены в сравнении с 1931 г. всего на 13 % и составили 1181,8 млн. пудов. Зато в 1933 г. заготовки резко выросли до 1444,5 млн. пудов. Планы экспорта и снабжения растущих городов не подлежали пересмотру. Именно этот нажим на крестьян — и на колхозников, и на единоличников — в 1932–1933 гг. вызвал голод в ряде регионов страны.

Чудовищный голод — результат выбора сталинской группы, который мы должны правильно оценить. Либо — сколько-нибудь успешное завершение индустриального рывка, либо нехватка ресурсов и полный экономический распад, гигантская незавершенка, памятник бессмысленному распылению труда. И, конечно, крах Сталина. Для того, чтобы закончить рывок, достроить хоть что-то, Сталину нужны были еще ресурсы, и он безжалостно забрал их у крестьян. Вопреки распространенному мифу, не найдено доказательств, что Сталин „устроил“ голод, чтобы замучить побольше народу. Думаю, и не будет найдено.

Решившись на прыжок через экономическую пропасть, сталинское руководство уже не могло отступать. До завершения пятилетки оно должно было давить на крестьянство всей мощью человеческой машины государства. Когда стало ясно, что нажим ведет к социальной катастрофе, возникла новая задача — локализовать бедствие, не дать толпам голодных крестьян захлестнуть города и те регионы, где голод еще не так силен. В. В. Кондрашин реконструирует эволюцию позиции Сталина по поводу начинающегося голода на Украине: „На наш взгляд, именно массовое бегство украинских крестьян из колхозов весной-летом 1932 года, в немалой степени, обусловило ужесточение политики сталинского руководства в деревне в целом, во всех регионах, в том числе в Украине.

Как свидетельствует опубликованная переписка И. В. Сталина и Л. М. Кагановича, в начале 1932 года Сталин полагал, что главная вина за возникшие в Украине трудности лежала на местном руководстве, которое не уделило должного внимания сельскому хозяйству, поскольку увлеклось „гигантами промышленности“ и уравнительно разверстало план хлебозаготовок по районам и колхозам. Именно поэтому весной 1932 года была предоставлена помощь Центра: семенная и продовольственная ссуды.

Однако после того, как Сталину сообщили, что руководители Украины (Г. И. Петровский) пытаются свалить вину за возникшие трудности на ЦК ВКП(б), а украинские колхозники, вместо благодарности за оказанную помощь, бросают колхозы, разъезжают по Европейской части СССР и разлагают чужие колхозы „своими жалобами и нытьем“, его позиция стала изменяться. От практики предоставления продовольственных ссуд Сталин переходит к политике установления жесткого контроля над сельским населением. Причем эта тенденция усиливалась по мере роста крестьянского противодействия хлебозаготовкам в форме прежде всего массового расхищения урожая и во всех без исключения зерновых районах СССР“ [349] Кондрашин В. В. Голод 1932–1933 гг. в России и Украине: трагедия советской деревни. С. 93–94. См. также: Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. М., 2001. С. 145, 164, 169, 179. . 22 января 1933 г. Сталин и Молотов направили ЦК КП(б)У Украины и Северо-Кавказскому крайкому ВКП(б) директиву о необходимости принять меры к прекращению бегства колхозников из колхозов. Само бегство голодных людей расценивалось как новая форма „кулацкого саботажа“ [350] Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 634–635. .

От голодных людей нужно было защитить и собранное продовольствие. Отсюда — принятый 7 августа 1932 г. закон о жестоких наказаниях за кражу государственного и колхозного имущества — вплоть до расстрела. Характерно, что ворованным считался и хлеб, который крестьяне укрыли от поставок государству. Сталин предложил ЦК КП(б)У оповестить крестьян, что к укрывателям будет применяться этот закон [351] Голод 1932–1933 рокiв на Украiнi: очима iсторикiв, мовою докуминитiв. К., 1990. С.284. .

Сегодня сталинисты оправдывают вождя: крестьяне плохо трудились, нужно было научить их производственной дисциплине. Но чтобы требовать от человека дисциплины, нужно обеспечить ему достойные условия труда. В 1932 г. трудовая армия СССР была вымотана длительным напряжением сил, хаосом колхозной перестройки, отсутствием стимулов к труду — все равно все заберут. В. В. Кондрашин пишет: „К началу весенней посевной 1932 г. деревни и станицы Дона, Кубани, Поволжья подошли с подорванным животноводством и тяжелым продовольственным положением колхозников и единоличников. Поэтому посевная кампания по объективным причинам не могла быть проведена качественно и в срок. В частности, сокращение тягловой силы привело к серьезным затяжкам всех основных полевых работ, снижению их качества, а, следовательно, снижению урожайности и увеличению потерь“ [352] Там же. С.371. . Изъятие хлеба проводилось варварски и вело к огромным потерям: „С помощью „конвейерного метода“ уборки, встречных планов и других мер устанавливался жесткий контроль над выращенным урожаем. Недовольных крестьян и активистов безжалостно репрессировали: раскулачивали, высылали, отдавали под суд. При этом инициатива в „хлебозаготовительном беспределе“ исходила от сталинского руководства и лично Сталина“ [353] Кондрашин В. В. Голод 1932–1933 гг. в России и Украине: трагедия советской деревни. С.87. . „В 1932 году, согласно отчета комиссии ВЦИК, весенняя посевная кампания на Северном Кавказе растянулась на 30–45 дней, вместо обычной недели или чуть больше. В Украине к 15 мая 1932 года было засеяно только 8 млн. гектаров (для сравнения: 15,9 млн. в 1930 году и 12,3 в 1931 году). Упорные усилия власти по расширению посевных площадей зерновых культур для роста их товарности, без введения прогрессивных севооборотов, внесения достаточного количества навоза и удобрений, неизбежно вели к истощению земли, падению урожайности, росту заболеваемости растений. Огромное сокращение тягловой силы при одновременном увеличении посевных площадей не могло не иметь своим результатом ухудшения качества вспашки, засева и уборки, а, следовательно, снижения урожайности и увеличения потерь. Широко известны факты высокого засилья сорняков на полях, засеянных хлебами в 1932 году в Украине, на Северном Кавказе и в других районах, низкое качество прополочных работ.

Закономерным следствием подобных объективных обстоятельств стали огромные потери зерна при уборке урожая, размеры которых не имели аналогов в прошлом. Если в 1931 году, по данным НК РКИ, при уборке было потеряно более 150 млн. центнеров (около 20 % валового сбора зерновых), то в 1932 году потери урожая оказались еще большими. Например, в Украине они колебались от 100 до 200 млн. пудов, На Нижней и Средней Волге достигли 72 млн. пудов (35,6 % от всего валового сбора зерновых). В целом по стране в 1932 году не менее половины выращенного урожая осталось в поле. Если бы эти потери были сокращены хотя бы на половину, то никакой массовой голодной смертности в советской деревне не было бы.