Александр Помогайбо - Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

Товарищи десантники, сколько парашютов на одного человека положено? Правильно. А на воздушно-десантный корпус сколько? А учитывая грузовые? И все они до нападения Гитлера почему-то оказались в лесу. Зачем?»

«Неужели для нападения на Европу?» — наверняка подумают товарищи десантники.

Неужели Сталин и впрямь хотел ударить первым?

Обратимся за ответом к той самой книжке, которую цитирует Суворов-Резун:

«На западном направлении десантники вступили в бой в конце июня, когда немецко-фашистские танковые группировки, прорвавшиеся восточнее Минска, устремились к Днепру и Смоленску. Командование Западного фронта прилагало все силы, чтобы как можно дольше задержать противника на последнем выгодном рубеже — реке Березина и лишить его возможности с ходу прорваться к Днепру. С этой целью 4-му воздушно-десантному корпусу (командир генерал-майор А. С. Жадов) было приказано выдвинуться в район южнее и занять оборону по реке Березина» (Советские воздушно-десантные. С. 54).

К Березине корпус направили после 22 июня! Окапываясь у реки, он оставил парашюты в лесу, в километре от Березины. Если бы готовили десантирование, парашюты были бы в расположении части или на аэродроме (в районе Березины было три военных аэродрома).

«Здесь части 4-го воздушно-десантного корпуса и остановили соединения 24-го моторизированного корпуса, двигавшегося в направлении Березино и Свислочь, не дали возможности противнику с ходу форсировать реку и задержали дальнейшее продвижение вражеских танков» (там же. С. 54).

5 июля в одном месте обороны корпуса немецкие танки все же сумели переправиться через Березину (в других местах они прорвались раньше) — тогда и потребовалось спасать парашюты.

У Жадова дословно написано: «На складах в местах формирования осталось много различного имущества, а также несколько тысяч парашютов». У Суворова-Резуна про склады ничего нет. Далее Жадов пишет: «Про себя я решил во что бы то ни стало организовать вывоз их из Пуховичей… Кстати, парашютами пришлось заниматься еще раз. В разгар оборонительных боев на Березине я вспомнил, что они лежат в лесу восточнее реки и вскоре могут достаться врагу. Вызвал помощника начальника оперативного отдела штаба корпуса капитана А. Я. Горячева и спросил его…» — и т. д.

Но продолжим чтение Суворова-Резуна. Про парашюты на Березине мы уже все знаем; теперь полюбуемся, как, используя эти парашюты, он тонко подводит нас к мысли, что Сталин готовил нападение.

«Если командир десантного батальона просто так со склада заберет парашюты и вывезет их в лес, то его спросят и вышестоящий командир, и подчиненные: ты чего это?

Парашют — штука деликатная. Десантник не любит, когда с его парашютом всякие эксперименты делают. Дождик в лесу, влажность, роса. Даже если и брезентами укрыть, все одно — конденсация и всякое прочее.

Так вот, на командира такого батальона в тот же день поступит в особый отдел ровно столько доносов, сколько в батальоне народу».

Суворов-Резун, наверно, всех меряет по себе.

«И командира такого батальона шлепнут за вредительство.

Тем более командиру бригады такого не простят. На командира бригады будет столько доносов, потому что в бригаде четыре батальона, артиллерийский дивизион, разведывательная рота и пр. и пр. И все донесут».

И опять — по себе.

«А вывезти парашюты всего воздушно-десантного корпуса в лес? Да никто вам этого не позволит без московского приказа. А если парашюты целого десантного корпуса до начала войны почему-то оказались в лесу, значит, на то была воля Москвы».

Все логично.

Если парашюты оказались в лесу до войны.

«Ив Москве все не просто. Пусть самому большому десантному начальнику в голову ударило, и он командиру корпуса шарахнул: ну-ка, Харитонов (или Безуглый, или Жадов), отвези двадцать пять тысяч парашютов в лес, подержи их там, а потом на склад верни…»

Странное предположение. Суворов-Резун время от времени делает странные предположения, чтобы победоносно их опровергнуть. Победоносен он и на этот раз:

«Так ведь не выйдет: дождиком парашюты прихватит — двадцать пять тысяч сушить и перекладывать… это потеря боеготовности. За такое самого большого начальника — тоже к стеночке поставят. На такого начальника и командиры корпусов донесут куда следует, и прокуроры корпусов, и особисты, и стукачи, которых в десантных войсках полагается иметь больше общепринятых стандартов… Да и обыкновенные солдатики просигнализируют: вредительство налицо!»

Любит Суворов-Резун тему про стукачей. Профессиональный к ним интерес. Товарищи по работе. Братья и сестры.

«А если парашюты под небом полежат чуть больше положенного, то пропадут, — тут вышак окончательный, обжалованию не подлежащий».

«Вышак» — это, наверное, высшая мера наказания. У профессиональных стукачей свой жаргон. В «Аквариуме» Суворов-Резун рассказывал, как настучал на одного инженера-ракетчика. Очевидно, тот получил «выш ак»…

«А может, десантники к оборонительной войне готовились? Если готовились к оборонительной войне, то зачем столь ценное имущество в мае 1941 года подвезли туда, откуда его под пулеметным огнем пришлось вывозить в первые дни войны?»

Минуточку… В мае 1941-го?..

Вернемся немного назад, к странице 361 творения Суворова-Резуна, которую мы уже приводили.

«Вот перечень воздушно-десантных бригад (вдбр) в составе воздушно-десантных корпусов (вдк) на конец мая 1941 года… 4 вдк — генерал-майор А. С. Жадов — 7, 8, 214вдбр, Пуховичи».

Итак, на странице 368 Суворов-Резун сообщает, что парашюты 4-го воздушно-десантного корпуса в мае 1941-го были в лесу, а на странице 361 он же утверждал, что 4-й воздушно-десантный корпус в конце мая был в Пуховичах. Выходит, парашюты еще лежали в лесу, а десантники в это время прыгали в Пуховичах без парашютов.

Как такое может быть?

Я листаю книгу Суворова— Резуна и на странице 362 нахожу поразительные строки:

«Свидетельствует дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Александр Иванович Родимцев, который в мае 1941 года получил назначение на должность командира 5-й воздушно-десантной бригады 3-го воздушно-десантного корпуса… Бригада планомерно и деловито развертывала учебу… Все время было поглощено подготовкой к прыжкам, самим прыжкам, задачей десантирования подразделений».

У меня от этих слов волосы встают дыбом. По Суворову-Резуну парашюты увезли в лес до «первых дней войны», а в мае назначают Родимцева, и он вспоминает, что все время было посвящено прыжкам.

Ничего не читал более леденящего кровь: бригада развертывает учебу «планомерно и деловито». Сверху спущен план, и десантники бросаются вниз с многокилометровой высоты и разбиваются насмерть, а в это время в лесу под Березиной мокнут под дождем парашюты…