Плутарх - Жизнеописание Александpа (Книга 2)

Злата крупицу искать в руднике

Темном беззвездною ночью. По моему мнению, Александр в его тогдашнем состоянии мог отдать любое из перечисленных повелений-так ослепила власть этого человека, заставив поверить, что он как бог может повелевать судьбами мира. Читатель же может сам избрать из представленных здесь рассказов тот, который покажется ему наиболее достоверным.

CXXXIV. Тогда наконец Александpа постигло возмездие за непомеpную жестокость, с котоpой он обpащался с наpодами своего цаpства-гpеки, его пеpвая после македонян опоpа во всех свеpшениях, восстали во главе с Геpмолаем пpотив цаpя, веpнее, пpотив той ужасной участи, котоpую последний им пpиготовил, и низвеpгли его власть; как это пpоизошло, я pасскажу кpатко, потому что подpобно об этом говоpится в жизнеописании Геpмолая.

Когда стpашный пpиказ цаpя был пеpедан сатpапу Гpеции, то тот не смог сохpанить его в тайне, и скоpо слух о пpедстоящем избиении пpошел по всей стpане. Пеpвыми pешились на восстание афиняне, котоpые после гибели Фив и Спаpты остались по всеобщему мнению наиболее достойным и сильным наpодом, и на котоpых были устpемлены всеобщие упования. Афиняне пpизвали себе в вожди Геpмолая. Этот человек был в то вpемя шиpоко известен в Гpеции и Македонии своей упоpной боpьбой пpотив цаpя, тем более замечательной тем, насколько неpавной она была. Геpмолай был pодом из Фив. Во вpемя взятия гоpода Александpом, будучи еще мальчиком, он был свидетелем гибели своей семьи от pук македонских солдат, а самого его пpодали в pабство. Тогда-то и заpодилась в душе этого человека ненависть к македонянам и в особенности-к Александpу, огонь котоpой словно питал всю его жизнь. (СXXXV). Возмужав, Гермолай бежал от своего хозяина, собрал таких же, как он беглецов и изгоев и начал набегами тревожить македонские гарнизоны. Стратеги и гиппархи, а затем и сам сатрап боролись с ним, но терпели неудачи одну за другой. Успехи сделали имя Гермолая широко известным в Греции, так что афиняне, призывая его, небезосновательно рассчитывали, что это придаст всем грекам еще большую уверенность в успехе движения. Гермолай целиком оправдал возлагавшиеся на него надежды. Он скоро изгнал царские гарнизоны из всех городов, а Косида, сатрапа Греции разбил в сражении и поразил собственной рукой. К восстанию присоединились все полисы Греции, Сицилии, Великой Греции и Азии. Гермолай потребовал от каждого города по триста лучших воинов и, собрав таким образом тридцать тысяч пехотинцев и четыре тысячи всадников, направился к Геллеспонту, разбив по пути сатрапа Македонии. Когда армия греков подошла к мосту через пролив, оказалось, что он уже захвачен восставшими милетянами. Тогда Гермолай собрал воинов и объявил, что они идут на Вавилон, чтобы поразить врага всех эллинов (а иначе уже и не называли Александра) в его столице.

CXXXVI. Александр узнал о восстании греков не рашьше, чем войско Гермолая было уже в Азии. Когда первая весть о том, что отложились Афины, достигла Вавилона, никто, памятуя о судьбе гонца, принесшего известие о возмущении иудеев, не осмеливался сообщить о ней царю, опасаясь за свою жизнь. Тогда Эксатр и другие придворные решили уладить дело сами, вовсе не поставив о том Александра в известность. Этим воспользовался приближенный царя Конон, питавший ненависть к Эксатру. Выждав некоторое время и убедившись, что греки не уничтожены, но побеждают, он разыграл перед Александром целое представление. Однажды Конон стремительно вбежал к царю, упал ему в ноги и испросил разрешения говорить. Удивленный, царь позволил. Тогда Конон рассказал Александру о восстании греков, обвинив при этом Эксатра, утаившего это событие от царя, в сговоре с Гермолаем и измене. Эксатр, которого застали врасплох, не мог дать достойного ответа на обвинение. Тогда разгневанный Александр приказал немедленно казнить виночерпия.

Поскольку греки угрожали уже не спокойствию, но самому существованию царства, Александр сам возглавил направлявшуюся против них армию. До того тяжко болевший и не встававший с ложа почти полгода, царь вдруг словно помолодел и все делал с давно, казалось, оставившими его бодростью и решимостью. С пятьюдесятью пятью тысячами пехоты, десятью тысячами всадников и ста слонами Александр поспешно выступил навстречу Гермолаю. Сражение, решившее судьбу царства Александра, произошло при Милитене, у Евфрата. Меньшее по числу солдат греческое войско явно превосходило царское в доблести и вере в полководца, ибо греки сражались за свободу и само существование своей родины, воины царя же, привыкшие больше к избиениям беззащитных людей, нежели к сражениям, были соединены лишь алчностью и страхом перед гневом предводителя. К этому добавилась и неожиданная неумелость Александра в построении войск, словно это другой, а не он был величайшим полководцем своего времени и долгое время не знал поражений, побеждая неизмеримо сильнейшие армии врагов.

CXXXVII. Битва началась атакой слонов царя в центре и конницы на флангах. Слабейшая греческая конница частью была перебита, а частью бежала, царская конница преследовала ее, но большая часть воинов царя принялась грабить греческий лагерь. Слонов же греки обратили в бегство, подкладывая этим неуклюжим животным под ноги доски с гвоздями и забросав дротиками. Слоны повернули и привели в замешательство собственную пехоту, стоявшую позади. Греки тотчас атаковали и совершенно разбили первую линию царских войск. Александр наблюдал за поражением собственной армии, словно находясь в оцепенении, он не использовал приема, принесшего ему победу над карфагенянами-атаки стоявшей во второй линии фаланги "мальчиков", а посоветовать это царю либо отдать распоряжение самостоятельно никто из его приближенных не решился.

Теперь воины Гермолая оказались лицом к лицу с "мальчиками", все еще представлявшими грозную силу. Яркий блеск их великопепного вооружения и черепа на щитах, казавшихся единой страшной стеной, сначала смутили греков, но Гермолай, предвидевший это, во главе специально отобранного им из афинян и фиванцев отряда из трехсот человек обошел линию "мальчиков" и напал на них с фланга. Видя, что строй врагов распался, греки ободрились и атаковали. Поражаемые со всех сторон, "мальчики" гибли, не оставляя мест в строю, ибо всеобщая ненависть, которую они вызвали своими жестокостями, не давала им надежды на пощаду со стороны врага. Все они были убиты греками. Вернувшаяся на поле царская конница, видя поражение своих, бежала, даже не попытавшись оказать сопротивление.

CXXXVIII. Когда войско царя обратилось в бегство, Александр, лишь завидя облако пыли, догадался о поражении. Тотчас он велел подать коня и бежал со всей стремительностью, какой только было возможно достичь. Вслед за царем устремились его приближенные и телохранители, постепенно к ним присоединялись беглецы с поля боя. Александр, видя, что его отряд увеличился более, чем до тысячи всадников, казалось, ободрился. Он приказал остановиться и обратился к сопровождавшим его, говоря, что не все потеряно и борьба только начинается. Посреди речи царь неожиданно разразился рыданиями. Пав на колени, Александр то взывал к Зевсу, упрекая его за то, что тот отвернулся от своего сына, то униженно молил своих спутников не покидать его в беде. Спустя немного времени Александр вновь вскочил на коня и поскакал к Евфрату. Царь ехал столь быстро, что многие из сопровождавших его на усталых конях отстали, другие рассеялись, видя, что их предводитель совершенно утратил способность действовать целесообразно. Когда Александр подъехал к реке, с ним остались лишь верный Hеарх и еще двенадцать человек на самых быстрых конях.