Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века

В 1195 г. посредническое участие митрополита Никифора предотвратило военный конфликт между киевским князем Рюриком Ростиславичем и владимиро-суздальским Всеволодом Юрьевичем из-за Днепровско-Поросской волости. Узнав, что она была отдана волынскому князю Роману Мстиславичу, и претендуя на нее сам, Всеволод пригрозил Рюрику военным походом в Южную Русь. Не находя разумного решения, киевский князь обратился к митрополиту за советом и получил его.

« Княже, мы есмы приставлены въ Руской землѣ от Бога востягивати васъ от кровопролитья, ажь ся прольяти крови крестьянской въ Руской землѣ, ажѣ еси далъ волость моложьшему в облознѣ предъ старѣишимъ, и крестъ еси к нему целовалъ, а нынѣ азъ снимаю с тебе крестное цѣлование и взимаю на ся». [534] ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 684.

Свою роль высших арбитров в междукняжеских отношениях митрополиты исполняли вплоть до монголо-татарского вторжения на Русь. При этом, постоянно напоминали князьям об их ответственности перед «отцами и дедами», которые собрали Русскую землю. Для них она оставалась единой и неделимой. Когда в 1189 г. венгры оккупировали Галичину и посадили на галицком столе королевича Андрея, митрополит Никифор обратился к киевским князьям с призывом защитить их отчину « Молвяшеть бо и митрополитъ Святославу и Рюрикови: Се иноплеменьници отяли отчину вашю, а лѣпо вы бы потрудитися». [535] Там же. — Стб. 663. Князья прислушались к совету митрополита и выступили в поход на Галич. Правда, не урядившись кому надлежало сесть в Галиче, вернулись, как заметил летописец, «во свояси».

О том, сколь велика была роль митрополитов Киевских в государственном мироустройстве на Руси, свидетельствует попытка Андрея Боголюбского учредить во Владимире на Клязьме другую митрополию. Она оказалась неудачной. Патриарх Лука Хризоверх, обсудив просьбу владимиро-суздальского князя на архиерейском соборе, прислал ему грамоту с решительным отказом. Основным аргументом был тот, что каноны Византийской церкви запрещают разделять территорию одной митрополии на две.

Неделимость митрополии автоматически подтверждала неделимость и территории всей Руси, равно как и столичного статуса Киева — церковного и политического. В конце концов, с этим вынужден был смириться и Андрей Боголюбский, отославший епископа Федора в Киев на суд митрополита Киевского.

На земельном уровне роль аналогичную митрополичьей играли епископы, являвшиеся советниками князей и их посланниками. О распространенности этого обычая на Руси свидетельствует известное письмо Владимира Мономаха к Олегу Святославичу. « Да еже начеши каятися Богу, а мнѣ добро сердце створити, пославъ солъ свой, или пископа, и грамоту напиши с правдою». [536] ПВЛ. Ч. 1. — С. 165. О подобных посольствах летописи сообщают неоднократно. В 1148 г. Изяслав Мстиславич посылал в Чернигов « бѣлгородского епископа Федора и игумена Печерского монастыря Федоса» с поручением заключить мир с князьями Ольговичами. Те приняли предложение Изяслава Мстиславича « ворожду про Игоря отложити, а Рускои земли блюсти и быти всимъ за одинъ братъ». [537] ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 366.

В 1149 г., чтобы предотвратить нападение на Переяславль дружин Юрия Долгорукого, епископ Ефимий предложил Изяславу примириться с суздальским князем. « Княже, умирися съ стрыемъ своимъ, много спасение примеши отъ Бога и землю свою избавиши от великия бѣды». [538] Там же. — Стб. 380. Изяслав не прислушался к совету епископа, потерпел поражение и потерял Переяславль.

В 1177 г. епископ черниговский Порфирий возглавил посольство Святослава Всеволодовича к Всеволоду Большое Гнездо, целью которого было ходатайство об освобождении заключенных во Владимире князей Глеба и Ярополка Ростиславичей. [539] Там же. — Стб. 606.

Чрезвычайно обширной представляется, по летописным свидетельствам, компетенция новгородских владык. Они всегда находились в гуще общественно-политических событий, исполняя роль мировых посредников между людьми и князем, а также между враждовавшими городскими концами.

В целом, церковная власть, будучи административно и территориально уподобленной княжеской, отличалась от последней неизмеримо большей стабильностью и централизацией. Удельные князья нередко пребывали в оппозиции к великому киевскому, но ни они, ни, разумеется, их епископы не могли позволить себе такого по отношению к митрополиту Киевскому. Вплоть до монгольского нашествия они регулярно посылали своих кандидатов в Киев на епископское их поставление митрополитом и великим князем.

Конечно, взаимоотношения двух властей — княжеской и церковной — не всегда были идиллическими, ничем не омрачавшимися. Известны случаи княжеских непослушаний, а иногда и гонений на церковных иерархов. И тем не менее, без постоянного сотрудничества с церковью князья не могли обойтись. В ней они искали и, чаще всего, находили поддержку своим решениям и действиям, придавая им если не юридическую, то, определенно, нравственную легитимность.

Подтверждением сказанному могут быть действия двух князей — владимиро-суздальского Всеволода Юрьевича и волынского Владимира Васильковича — о передаче своих столов. В обоих случаях передача эта была закреплена церковным благословением. В 1211 г., как сказано в летописи, « Князь же великы Всеволод созва всѣх бояръ своихъ, епископа Иоана, и игумены, и попы, и да сыну своему Юрью Володимерѣ пособѣ». [540] ПСРЛ. Т. 25 / Московский летописный свод конца XV в. М.-Л., 1949. — С. 108.

По существу, аналогичный акт произошел в 1287 г. и во Владимире Волынском. Грамота Владимира Васильковича о передаче Волынского княжества двоюродному брату Мстиславу Даниловичу была торжественно оглашена в кафедральном соборе св. Богородицы в присутствии епископа. « И приѣха Володимѣрь(Мстислав — П.Т. ), ѣха во епископью ко святей Богородици и созва бояры Володимѣрскыя брата своего, и мѣстичѣ Русци и Нѣмцѣ и повеле передо всими чести грамоту братну о даньи землѣ и всѣх городовъ, и столного города Володимѣря. Епископъ же Володимерьскии Евсѣгнѣй и благослови Мьстислава крестомъ воздвизалнымъ на княжение Володимѣрьское». [541] ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 905.

Разумеется, примеров функционирования церковной власти в летописи больше, однако и приведенных достаточно, чтобы убедиться в ее значительной роли в государственной жизни Руси. По существу, церковь, располагая централизованной иерархией управления, являлась одним из важнейших гарантов государственного единства страны.