Френсис Йейтс - Искусство памяти

Но почему мы тогда вообще ведем речь о Фра Агостино дель Риччо? Потому что его идея изображения принципов и различных техник искусства с помощью символических рисунков с названиями в точности соответствует тому, что мы находим в "Печатях" Бруно, где, например, принцип ассоциации обозначен образом "Связывающий", принцип применения образов — образом "Зевксис живописец". Печати — это высказывания, раскрывающие принципы и техники искусства, но высказывания магические, перекликающиеся с луллизмом и каббализмом, отданные во власть непостижимым таинствам. Способы описания искусства, освоенные им в монастыре, Бруно направляет на свои, особые задачи.

Читатель елизаветинской эпохи, принимавшийся за эту любопытную, скорее всего, нелегально опубликованную (на титульном листе не указаны ни место, ни дата публикации) книгу, вероятно, начинал с самого начала — с Ars reminiscendi. [550] 550 Ars reminiscendi не включено в издание "Печатей" вOp. lat., II (II), поскольку уже было опубликовано в работе "Цирцея", вышедшей в том же издании. Сохраняя собственную терминологию — места памяти он называет "субъектами", а образы — "адьектами", — Бруно в этом разделе очень подробно излагает классические правила искусства в духе обычного трактата о памяти. [551] 551 Op. lat., II (I), p. 221 ff. Складывается впечатление, что Бруно намерен создать огромное количество мест памяти. Ничто вам не мешает, говорит он, использовать (для создания мест памяти) какое-либо здание в другом конце города, когда вы сидите у себя дома. Последнее свое место памяти, в Риме, вы можете связать с первым — в Париже. [552] 552 Ibid., p. 224. (Вспомним обыкновение Петра Равеннского коллекционировать в своих путешествиях места памяти). [553] 553 См. выше, с. 113. Бруно подчеркивает, что образы должны быть броскими и связаны один с другим. Он предлагает также тридцать способов создания образов [554] 554 Op. lat., II (I), p. 241–246. (подобные перечни часто приводятся в трактатах о памяти). Он уверен, что обладает лучшей системой памяти для слов, чем мог себе представить Туллий, и цитирует по этому поводу отрывок из Ad Herennium , по традиции неверно приписывая эту работу Туллию. [555] 555 Ibid., p. 251. См. выше, с. 125. В качестве системы мест Бруно предлагает так называемые "полуматематические" предметы, [556] 556 Op. lat., p. 229–231. то есть особые диаграммы, которые действительно являются математическими, но не в обычном для нас смысле.

Всякий, кто заглядывал в книги Ромберха и Росселия, узнает в Ars reminiscendi хорошо известный жанр трактатов о памяти. Однако Бруно утверждает, что хотя он и пользуется всеми старыми методами, он нашел новый и более совершенный способ их применения. Этот способ связан с "Песнью Цирцеи" [557] 557 Ibid., p. 251. (имеются в виду, вероятно, заклинания планет в "Цирцее", не вошедшие в английское издание Ars reminiscendi ). То есть, в этом трактате о памяти содержалось какое-то таинство Цирцеи, оставшееся, очевидно, скрытым от английских читателей того времени.

Далее читателю приходится прорываться сквозь плотное заграждение Тридцати Печатей — тридцати высказываний о техниках и принципах магической памяти — и прилагаемых к ним тридцати мало что разъясняющих "разъяснений", некоторые из них к тому же сопровождаются достаточно темными "полуматематическими" диаграммами. О числе сумевших пройти этот лабиринт, я думаю, нетрудно догадаться.

"Пашня" — так называется первая Печать. [558] 558 Ibid., II (II) p. 79–80, 121–122. Пашня — это память, или воображение, многочисленные борозды которого должны возделываться искусством мест и образов. Здесь дается краткий, хотя и туманный обзор правил, и подчеркивается, что образы должны волновать практикующего своими броскими и неожиданными чертами. Упоминается также "Талмудист Солиман", чья система памяти состояла из двенадцати разделов, а каждый раздел носил имя одного из патриархов.

Вторая Печать — "Небо" ( ил. 14a Иллюстрация 14 a "Небеса". Из книги Бруно Triginta Sigillietc. ). [559] 559 Ibid., p. 80, 121–122. Поскольку "несложно запечатлеть в памяти порядок следования небесных образов и их расположение", поделенная на сегменты сфера представляет собой систему мест и участков. Описание этой фигуры сопровождается диаграммой, основу которой составляют двенадцать домов гороскопа. Дома гороскопа Бруно использует как места, или "комнаты" памяти, в которых будут запечатлеваться "образы неба".

В Печати "Цепь" [560] 560 Ibid., p. 81, 123–124. указывается, что память должна переходить от предшествующего предмета к последующему подобно звеньям цепи. Это очень похоже на связность идей "аристотелизированных" правил запоминания. Но у Бруно звенья цепи — это знаки зодиака, следующие один за другим; он отсылает читателя к тому, что сказано об этом в "Тенях", цитируя оттуда латинское стихотворение, раскрывающее тайну следования зодиакальных знаков. [561] 561 Ibid., p. 124.

Здесь напрашивается предположение, что печати, или некоторые из них, рассказывают о системе памяти "Теней". За "Цепью" следуют три луллистские печати. "Дерево" и "Лес" [562] 562 Ibid., II (II), p. 81–82, 124–127. связаны с сочинением Луллия Arbor scientiae , о котором Бруно здесь упоминает. Лес — это знание в целом, он состоит из деревьев, областей знания, а корни деревьев — это всеобщие основные принципы. Печать "Лестница" [563] 563 Ibid., p. 82, 127–128. практически ничем не отличается от третьей фигуры из Ars brevis Луллия, изображающей способ комбинирования расставленных на кругах букв. И снова мы видим, что Печати описывают принцип соединения луллиевых комбинаторных систем с магически и астрологически преобразованным классическим искусством памяти, подобно тому, как это сделано в "Тенях".

И наши предположения превращаются в уверенность, когда мы подходим к двенадцатой Печати, "Зевксис живописец", где демонстрируется принцип использования в искусной памяти образов. Здесь Бруно говорит: "Образы Тевкра Вавилонского указали мне на триста тысяч положений". [564] 564 Ibid., p. 85. И если требуется еще какое-то доказательство связи "Печатей" с "Тенями", вот следующее замечание из "Зевксиса живописца":

У нас есть два пути усовершенствования природной памяти и усвоения памяти искусной; один — когда мы, чтобы удержать в памяти образы и понятия, описываем их каким-то необычным способом; примеры этому я привожу в De umbris idearum ; другой — в подыскании подходящих строений и … образов чувственно воспринимаемых вещей, которые будут напоминать нам о запоминаемых не-чувственных предметах. [565] 565 Ibid., p. 134.

"Два пути" совершенствования двух типов памяти — это, конечно же, во-первых, память, опирающаяся на астральные образы, как она представлена в перечнях "Теней", и, во-вторых, классическая память, создающая места в "подходящих строениях". Однако у Бруно даже наиболее традиционные приемы классического искусства всегда встраиваются в астральные системы и тем самым пробуждается магическая действенность традиционных техник.