Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

Благодаря этому мы имеем ценную информацию о финских пленных, содержавшихся в Грязовецком лагере. Например, в строевой записке 2-го отдела лагеря имеются данные о воинских званиях и партийной принадлежности содержащихся здесь финнов. Отдел учета военнопленных свел их в таблицу, выделив при этом в отдельную графу служивших в морской полиции. В графу «прочие» по социальному происхождению и социальному положению была вынесена категория торговцев, фиксировались лица, не имеющие специальности, учащиеся, служившие в армии по найму, работающие в торговом флоте.

В лагере также проводился учет по национальному составу военнопленных. Всего здесь находилось: финнов — 566 человек; карел — 1; финских шведов — 22; шведов, подданных Швеции — 5; русских — 6 человек.

Таким образом, статистический учет военнопленных, находившихся в Грязовецком лагере НКВД, был поставлен хорошо. Данные собирались по всему спецконтингенту. И сегодня возможно восстановить график поступления в лагерь военнослужащих финской армии по месяцам:

График поступления финских военнопленных в Грязовецкий лагерь:

¹ РГВА, ф. 1п, ф. 2е, д. 17, лл. 92–94.

Увеличение количества военнопленных, поступивших в лагерь в марте 1940 года, связано с переводом в Грязовец финских военнослужащих, содержавшихся в других местах, перед их отправкой в Финляндию.

Вместе с тем можно восстановить и картину убытия военнопленных из Грязовецкого лагеря: в апреле 1940 года на родину были отправлены 599 человек.

Советская идеология рассматривала военнопленных как потенциальных проводников идей коммунизма в их родной стране. Для этого надо было лишь выявить, а если необходимо, и изменить их политические воззрения. Естественно, что для успешного выполнения поставленных задач необходимо было ясно и четко представлять социально-политический портрет пленного. На это было ориентировано указание УПВИ НКВД № 25/11805 от 9 декабря 1940 года. Данный документ предписывал аппарату лагерей проводить тщательную работу с военнопленными с целью выявления среди них «социально близких», то есть тех, кого в дальнейшем можно использовать в политической и пропагандистской работе как на родине, так и среди войск противника на фронте.

В период войны Продолжения учет финских военнопленных вести было более сложно из-за огромной полосы соприкосновения противников, растянувшейся на тысячи километров, и большого количества многонациональных пленных, прежде всего германской армии и армий стран-сателлитов. Данное обстоятельство потребовало от советских властей принятия дополнительных мер по налаживанию системы учета и статистической отчетности.

Новая система учета иностранных военнопленных была изложена в приказе НКВД № 0011067 от 7 августа 1941 года — «Инструкции о порядке содержания и учета военнопленных в лагерях НКВД». По сравнению с «Временной инструкцией о работе пунктов НКВД по приему военнопленных» 1939 года порядок регистрации и учета пленных значительно усложнялся. Во время войны Продолжения основным документом учета пленного становится «Опросный лист военнопленного». Как и в 1939–1940 годах руководство УПВИ НКВД СССР возлагало на начальников лагерей персональную ответственность за точное и правильное заполнение опросных листов.

По сравнению с аналогичным документом 1939 года, количество вопросов в нем увеличивается с 20 до 25. Помимо традиционных данных о самом военнопленном в карточку теперь вносились точные данные о социальной среде, из которой происходил пленный, — данные о его роде занятий до армии, обо всем движимом и недвижимом имуществе, которым владели его родители, а в случае причисления военнопленного к крестьянству предписывалось подробно указывать, из чего состоит хозяйство: сколько машин, скота, земли, наемной рабочей силы. Кроме того, теперь в опросный лист вносятся точные данные жены и детей — имена, фамилии и адреса жительства. В период с 1941 по 1945 год перечень пунктов «опросного листа» увеличился до 41. Вся информация, вносившаяся в этот документ, визировалась самим военнопленным лично.

В соответствии с «Инструкцией…» данные о военнопленном дублировались в двух экземплярах учетных карточек, один из которых оставался в лагере, а другой направлялся во 2-й отдел УПВИ НКВД.

Однако, судя по имеющимся в распоряжении исследователей документам, обстановка с учетом и регистрацией военнослужащих армий противника, захваченных Красной Армией, была далека от удовлетворительной. В связи со сложившейся ситуацией руководство УПВИ НКВД вновь вернулось к этому вопросу. Для полного выявления всесторонних данных обо всех категориях военнопленных, содержавшихся в лагерях НКВД СССР, начальник УПВИ Сопруненко 4 ноября 1941 года направил начальникам мест содержания пленных директиву № 25/10867 о введении статистических сводок Этот приказ был разослан в следующие лагеря: Елабужский, Спасозаводской, Суслонгерский, Актюбинский, Оранский, Ореховоярский, Темниковский и Рябовский.

В соответствии с этим документом, руководство лагерей два раза в месяц — 15 и 30 числа, должно было направлять самые последние данные о находящихся в лагере военнопленных. В этой статсводке сотрудники 2-го отдела (отдела учета) обязаны были предоставлять точные количественные данные о пленных, кадровых военнослужащих, призванных из запаса и отставки, добровольцах и гражданских лицах, о родах войск, воинских званиях, национальном составе и подданстве, принадлежности военнопленных к политическим партиям и организациям. Учет надлежало производить отдельно по военнопленным каждой армии.

Заполнявшаяся в лагерях учетная карточка военнопленных была существенно короче, чем опросный лист, и насчитывала всего 20 пунктов. Помимо основных данных на военнопленного в ней фиксировались прибытие в лагерь и его убытие, давался его словесный портрет, перечислялись особые приметы, сведения о родственниках, информация о судимости. Кроме того, в карточке учета, как и в «Инструкции…» отмечались национальность, подданство и родной язык военнопленного. Однако формальный подход к заполнению данных пунктов нередко приводил к путанице при регистрации пленных. Конечно, в большей степени это касалось немецких военнопленных, но все же определенные сложности возникали и с финнами. Так, например, существовала проблема при заполнении учетных карточек пленных шведов и этнических русских военнослужащих финской армии. Нередко последние, особенно в начале войны Продолжения, старались скрыть свою подлинную национальность, опасаясь возможных нежелательных для себя осложнений. Так, русские превращались в финнов или шведов. Иногда так поступали потомки смешанных семей. В середине и конце войны 1941–1944 годов ситуация несколько изменилась. И хотя принадлежность к русской национальности в лагерях для военнопленных не давала никаких привилегий, но знание русского языка в некоторых случаях позволяло, например, устроиться помощником переводчика при враче.