Рахим Эсенов - Большевистское подполье Закаспия

На этом же сборище родо-племенные вожди выделили людей в туркменский полк, который вскоре отправился на фронт. Командующим назначили Ораза Сердара. 26 июля 1918 года на заседании Временного исполкома вторым помощником командующего утвердили Хаджи Мурата, организатором туркменских эшелонов — Гельдыева 6. А 14 августа 1918 года белогвардейское правительство отпустило Овезбаеву, председателю так называемого Туркменского комитета, 500 тысяч рублей «на организацию ударной части».

В конце июля на сторону врагов Советской власти вместе с частью своих бойцов переметнулся командир красноармейского дивизиона бывший офицер Аллаяров, «пользовавшийся доверием ташкентского наркомвоена» Осипова, оказавшегося английским агентом. Осипов выдал Аллаярову 250 тысяч рублей на формирование этого подразделения. Объявив себя Аллаяр-ханом, предатель принял участие в военных операциях против кушкин-ского гарнизона, участвовал в разграблении Теджена. В сентябре 1918 года его отряд, двигавшийся песками к Мерву, был рассеян советскими войсками; остатки отряда присоединились к Джунаид-хану 7.

В это же примерно время на военном и политическом горизонте появилась фигура ставленника крупных тедженских баев Эзис-хана Чапыкова, мечтавшего о собственном ханстве, собиравшего налоги в свою пользу даже при Советской власти. Спекулируя своими заслугами в восстании 1916 года против царского правительства, используя поддержку духовенства и значительный авторитет среди отсталого дайханства, он собрал крупный конный отряд и выступил против советских войск. 14 байрам-алинских ханов и баев, в том числе Юсуп-хан Нурбердыхан-оглы и Карахан Юсуп-хан-оглы, также с оружием в руках выступили против Советской власти, насильно заставляли дайхан идти в националистические формирования, всячески содействовали, особенно материально, контрреволюционным бандам. Были созданы особые отряды Баба-хана, Юсуп-хана (сын мервской ханши Гюль-Джемал). К концу декабря 1918 года, как информировал Деникина генерал-лейтенант Савицкий, националистам удалось набрать из туркмен 2800 штыков и сабель, а всего в белой армии, без англичан, насчитывалось свыше 5200 человек 8.

Вначале в белом штабе сформировалось так называемое «туркменское командование». В белогвардейских войсках тон задавали «офицеры школы хана Н. Н. Иомудского с острова Челекен» [52]. А тем временем национальные «верхи» Туркменистана при подходе турецких войск к Баку (в конце июля 1918 года) послали к ним делегацию, приглашая «занять Закаспий», «освободить мусульман от русского владычества». Туркофилы строили планы с помощью белогвардейцев занять Чарджуй, свергнуть там Советскую власть, затем низложить белогвардейское правительство и провозгласить Туркменистан самостоятельным ханством. Осуществить это замышлялось с помощью Турции, разумеется став ее вассалом 9.

Со своей стороны Ораз Сердар не без влияния своих единомышленников тайно связался с эмиром бухарским, предлагая ему образовать «Союз мусульманских пародов Туркестана», конечно, без всякого участия русских. Эмир ответил, что он, как старый враг «гауров» (иноверцев), вполне одобряет создание такого «Союза» и для осуществления этой цели готов дать сколько угодно денег, но только не может помочь воинской силой, так как не имеет оружия 10.

Письмо эмира перехватила «Туркестанская военная организация», контролировавшая каждый шаг белогвардейско-националистического правительства и военного штаба. Замыслы туркофилов, их засилье в армии и враждебность ко всему русскому не на шутку встревожили Джунковского. По взмаху его «дирижерской палочки» отношение к националистскому воинству резко изменилось. Им перестали доверять, прекратили снабжение трехлинейными винтовками, на командные должности вместо туркмен начали выдвигать русских офицеров. Джунковский писал Деникину, что при двойной игре националистов пришлось, дескать, «ухватиться за англичан, как за якорь спасения».

В декабре 1918 года генерал-лейтенант Савицкий, обеспокоенный политикой туркестанских националистов, информировал Деникина: «…вместо одного лояльного ашхабадского правительства, весьма вероятно, появятся новые: самаркандское, ташкентское, а может быть, и отдельные ханства (Кокандское, Мервское и другие), которые благодаря напряженной агитации вредных России элементов могут, хотя бы и временно, втянуться в политику грузинских сепаратистов и татарских беков и влиться в союз автономных республик (Азербайджанской, Грузинской и др.) — «Союз освобождения Востока»».

Чтобы устранить такую угрозу, сорвать сепаратистские планы буржуазных националистов, по приказу Джунковского в Ашхабаде были арестованы 12 человек, обвиненных в «немецко-турецком шпионаже». В документах белогвардейской контрразведки отмечалось: «Все это были люди энергичные, образованные, на вид весьма почтенные, часть из них с паспортами нейтральных держав. Все они вместе с пленными германцами и мадьярами, закованные в цепи, отправлены англичанам, которым их сдали в Мешхеде» 11.

Так русская белогвардейщина пыталась обрубить в Закаспии щупальца империалистической Германии и султанской Турции, оградить своих весьма ненадежных партнеров от иноземного влияния с этой стороны.

Появление в Закаспии новых хозяев — англичан лишь накалило страсти, свило в контрреволюционном лагере тугой клубок интриг. Туркменские националисты метались между оккупантами и белогвардейщиной: то вели переговоры с интервентами и угодничали перед Маллесоном, то пресмыкались перед белыми и готовили акт о признании Закаспия территорией командования «добровольческой» деникинской армии и «верховного правителя» Сибири (Колчака). Но это нисколько не мешало националистам организовывать заговоры, собираться на тайный маслахат — совет родовых вождей, крупных ханов, баев, где пантюркистская «партия Овезбаева настаивала на том, чтобы порвать с русскими окончательно, а представители мервской ханши говорили, что без русских туркменам обойтись нельзя». Менялась лишь тактика национальных «верхов», но суть ее оставалась неизменной — покончить в Закаспии с Советской властью, с большевиками, выторговать себе привилегии ценою предательства родины, интересов народа. Ведь недаром английское командование сулило «очистить Туркестан от большевиков» с условием — оккупировать его на 15–25 лет.

Интервенты, верные своей колонизаторской политике, не оставались безучастными к поведению национал-предателей. Генерал Маллесон, которому, видимо, удалось привлечь на свою сторону Ораза Сердара и Хаджи Мурата, установил тесные связи и с Овезбаевым, и с ханом Иомудским, старался повлиять на них, стремился «усилить поворот их политики от панисламистской туркофильской к туркменской самостийности».