Борис Рубцов - Гуситские войны (Великая крестьянская война XV века в Чехии)

В начале 30-х годов в положении всех частей и прослоек чешского плебса произошли заметные сдвиги. Немалое число разорённых в прошлом и перешедших в ряды плебса бюргеров сумело в ходе гуситских войн восстановить своё первоначальное положение, а иной раз и пробиться в ряды зажиточной бюргерской верхушки. Сравнительно многие из подмастерьев стали за эти годы самостоятельными мастерами и влились в ряды бюргеров.

Основная масса плебса — городская беднота пополняла наряду с крестьянами ряды полевых армий таборитов. Многие из неё были ещё вчера крестьянами и поэтому чувствовали свою кровную близость к делу крестьянской войны. Другие — безнадёжно разорившиеся бюргеры или вечные подмастерья действовали бок о бок с ними, и все они вместе взятые составляли наиболее активную часть городского населения, боровшуюся за политические права плебса в целом. Они наложили свой отпечаток на все основные этапы социальной борьбы в чешском городе этого периода.

Что касается окончательно разложившихся люмпенских элементов, то многие из них оказались в рядах [280] наёмников пражского патрициата или даже императорских ландскнехтов. [49] Ландскнехтами называли в Европе XV–XVII веков наёмников, служивших в армиях. Буйства, грабежи и насилия ландскнехтов вошли в пословицу. Ландскнехты часто переходили из одних армий в другие, прельщённые погоней за большей платой или возможностью более выгодного грабежа. Слово «ландскнехт» стало применяться для обозначения человека, лишённого твёрдых убеждений и патриотических чувств и готового служить за высокую плату кому угодно и в защиту любых целей.

Таким образом, меньшинство плебса успело перехватить кое-какие крохи и превратиться в бюргеров, а большая часть его разделила исключительно тяжёлое положение крестьянства, неуверенность и колебания, зародившиеся в его среде.

Трагедия широких народных масс чешского народа в этот период заключалась в том, что неиссякаемый родник творческих сил, который в них заключался, не мог найти должного применения. Народные массы шли к цели вслепую, ибо в чешской действительности не было класса, который мог бы возглавить их борьбу против социального и национального гнёта, за дальнейшее прогрессивное развитие.

Если победа народных масс была исторически невозможна, то это не означало ещё, что дело реакции было уже выиграно. Народные массы успели за годы войны укрепиться. Восставшие крестьяне создали сильную боевую организацию, выковали кадры отважных воинов и опытных руководителей. Таборитско — «сиротский» союз оставался летом 1433 года большой политической силой в стране. В него входило свыше 30 городов, в том числе такие крупные города, как Табор, Писек, Прахатице, Градец Кралёвый, Яромерж, Колин, Часлав, Чески Брод, Усти, Хомутов, Жатец, Бероун, Рокицани, Стршибро и другие. В Моравии его постоянные гарнизоны стояли в Моравском Крумлове, Тржебиче, Иванчице, Бржецлаве, Венгерском Броде и других. Чешские войска прочно занимали всю западную Словакию с городами Трнавой и Топольчанами и пользовались полной поддержкой и признанием местного населения. Наконец, Немча, Отмухов и некоторые другие пункты в Силезии являлись оплотом таборитов на севере.

Силы реакции, которые опирались на международную организацию католической церкви и возглавлялись [281] императором Сигизмундом, могли противопоставить армии таборитов прежде всего западночешский союз панов — Пльзеньский ландфрид и вооружённые отряды Рожмберков и других панов, чьи владения были разбросаны по всей стране и более всего на крайнем юге. К ним в конце войны примкнули пражские чашники, которым принадлежало несколько городов на севере и в центре страны.

Основную опасность для гуситского дела летом 1433 года представлял Пльзеньский ландфрид. Паны сумели использовать передышку, предоставленную им в результате интриг послов собора. Они успели убрать урожай и сосредоточить в укреплённом городе большие запасы продовольствия и фуража, а также обеспечили себя порохом и всем необходимым на случай длительной осады.

Таборитское командование, возглавляемое Прокопом Великим, решило уничтожить это гнездо реакции. В июле начались военные действия. Так как Пльзень был хорошо укреплён, а засевшие в нём паны-католики предупреждены об опасности, таборитам не удалось взять город сразу. Началась осада города. Готовившие уже чёрную измену, но всё ещё боявшиеся разорвать свои отношения с грозным Прокопом, пражские бюргеры прислали в сентябре подкрепление осаждавшим.

Под Пльзнем стояла теперь одна из самых крупных армий, которые когда-либо были выдвинуты чехами в ходе гуситских войн. Но это уже не была народная армия прежних времён, сильная своим духом, железной дисциплиной и спаянностью. В рядах бойцов были изменники. Некоторые шляхтичи, стоявшие во главе войск, готовы были вступить на путь предательства, ожидая лишь наиболее благоприятных условий для измены. В армии было много шпионов и тайных агентов врага, распространявших панические слухи, вносивших дезорганизацию и стремившихся возбудить в массах рядовых воинов недоверие к лучшим руководителям.

Неудачная осада стала затягиваться. Это способствовало увеличению деморализации и разложения в рядах осаждавших. Ко всем бедствиям вскоре прибавился голод. Продовольствие и фураж, привезённые таборитами с собой, быстро израсходовались, а достать что-либо на месте было невозможно, так как весь урожай в окрестных сёлах забрали паны, засевшие в крепости. Для того чтобы наладить снабжение своих войск, табориты выделили отряд [282] во главе с Пардусом. Этот отряд направился в Баварию, но здесь потерпел поражение от местных феодалов (в конце сентября). Нужно сказать, что баварские герцоги смогли в этом случае использовать помощь своих крестьян. Дело в том, что дисциплина в отрядах таборитов теперь значительно упала и посланные на фуражировку не только нападали на феодалов, но отнимали продукты и скот у крестьян.

Пардус, вернувшийся лишь с остатками своего отряда и притом с пустыми руками, был обвинён возмущёнными воинами в измене. Его даже готовились казнить. Прокоп Великий спас его от расправы, но среди воинов, деморализованных долгой и трудной осадой, возбуждаемых всякого рода провокаторами, нашёлся человек — мясник Тварог, — который поднял руку на Прокопа. Раненый Прокоп был брошен в тюрьму, а Тварог был поставлен на его место. Правда, через несколько дней, когда страсти остыли, Прокоп был выпущен, но он, однако, отказался принять снова командование и уехал в Прагу.

Неудача под Пльзнем не могла быть возмещена последним крупным военным успехом таборитов и «сирот» в этот период. В октябре к войскам, сосредоточенным под Пльзнем, присоединился со своими отрядами Ян Чапек из Сана, вернувшийся из похода на берег Балтийского моря.