Маргарет Старберд - Миф о Марии Магдалине

Джереми Пайн, работающий с древними текстильными изделиями более тридцати лет, убежден: ковер соткали в Александрии — городе, ставшем домом для нескольких христианских гностиков, почитавших образы их любимых мудрецов и учителей, среди которых были Мария Магдалина, Марфа и Саломия. В апологии «Против Цельса» (170 г.) Ориген приводит цитату из сочинения своего противника о христианских сектах, придерживавшихся учений последовательниц Иисуса.

Называя молитвенный коврик докоптским, Джереми Пайн отмечает: изображения на нем примитивны, а лодки в форме полумесяца напоминают рыбацкие лодки I века, найденные несколько лет назад на песчаном пляже Галилейского моря. По мнению владельца необычного артефакта, каждая деталь ковра согласуется с легендой о Чаше Грааля, «великой тайне Средневековья», повествующей о том, что семья Иисуса уплывала от преследований на маленькой лодке. Джереми Пайн считает: ковер могли создать христиане, верившие, что спасшийся ребенок Иисуса и Марии Магдалины был девочкой. Создатель ковра изобразил точную маленькую копию белокурой матери, Марии Магдалины, так часто впоследствии изображавшейся со светло-рыжими волосами. Возможно, у Марии действительно были именно такие волосы. В Древнем мире рыжие волосы являлись редкостью, и с ними связывались определенные стереотипы. Рыжих людей часто подвергали остракизму, ведь этот цвет ассоциировался с присутствием демонов в человеке. Может быть, именно рыжие волосы Марии Магдалины спровоцировали появление слухов, отразившихся в Евангелии от Луки (8:2), о том, что она одержима демонами. Рыжий цвет, ассоциирующийся с темпераментом и страстью, сделал ее неотразимой.

Удивительно, что на ковре изображены две женщины, по-видимому, мать и дочь, плывущие на голубых лодках. Почему лодки голубые? Копия изображения лодки, на которой три женщины прибыли в Сен-Мари де ла Мер, находится в церкви Святой Марии с моря, и эта лодка тоже ярко-голубого цвета. Кроме того, на нескольких фресках XIV века, изображающих сцены из жизни Марии Магдалины и ее друзей, также есть голубые лодки. Фрески со сценами из жизни Марии Магдалины в склепе Ассизского собора Святого Франциска, написанные Джиотто, похожи на изображения, сделанные в 1365 году Джованни, в базилике Святого Креста во Флоренции. Для древних голубой — цвет неба, небесной обители богов и богинь — ассоциировался со сферой божественного, а пурпур являлся символом царского величия, сочетавшего темно-красный цвет плоти и голубой цвет божественного. Таким образом, словосочетание «голубых кровей», употребляемое по отношению к человеку благородного происхождения, приобретает новое значение.

Другой загадкой стало появление пары голубых уток в правой нижней части молитвенного ковра, изображенных, чтобы показать, что фоном рисунка является вода.

Утки могли быть символом божественной пары из египетской мифологии Осириса и Исиды. В литургических песнях, посвященных Исиде, есть строчка, где богиня сравнивается с уткой. Говоря со своим братом/мужем Осирисом, Исида называет себя: «твоя утка, твоя сестра Исида». Поскольку миф об Исиде и Осирисе — священный брак, расставание и объединение божественной пары — так похож на миф об Иисусе и Марии Магдалине, утки могли быть символом, указывающим на связь между христианской четой и их египетскими королевскими предшественниками. Следует признать: такое толкование изображений на ковре спорно, однако сам ковер — реален. Ученые, представители различных областей науки, должны исследовать его и выяснить происхождение ковра, его историю и возможное значение. Но на этой ранней стадии, когда ковер успели только достать из потайного места, перед нами открываются потрясающие возможности, которые могут привести нас к Великой Ереси. Ковер действительно может оказаться реликвией христиан, бежавших из своих израильских и египетских домов в Кашмир.

Ранние христиане не молились в церквях. Они часто собирались в домах, делясь друг с другом своим мировоззрением и совершая таинство евхаристии. Они могли соткать ковер с изображением основных догматов их веры, а потом приносить его на свои собрания и класть либо на стол, либо на пол, раскладывая на нем пищу или молитвенники. Если фрагменты артефакта действительно принадлежат ко времени, которое указал радиоуглеродный анализ, то они иллюстрируют положенное в основу ереси о Священном Граале представление о том, что жена и ребенок Иисуса выжили. Изображения на ковре можно было бы истолковать и при помощи других мифов и легенд, но они полностью, без всяких противоречий, соответствуют именно истории о Чаше Грааля. Поскольку фрагментами ковра сейчас занимаются хранители музеев и исследователи древних сокровищ, мы сможем узнать больше подробностей из изображенной на переплетенных нитях истории.

За последние годы мы многое узнали об артефакте, названном Чашей Грааля. Люди, ищущие древние чаши и кубки, исследовали живопись и литературу, пытаясь найти сосуд, некогда хранивший кровь Христа. Безусловно, существовала некая реальная чаша, из которой Иисус пил за пасхальной трапезой и давал отпить из нее ученикам вино. Но разве о ней миф о Священном Граале? Существует множество точек зрения о происхождении этой легенды, но я считаю наиболее подходящей гипотезу о том, что Санграаль был вовсе не артефактом, а символическим указанием на святую кровь (sang raal) царей Израиля из рода Давида. Царский род не носят в сосуде. Сосудом для царской крови, священной хранительницей, должна была стать сама Мария Магдалина, но не просто по отношению к любому ребенку, появившемуся от их союза с Иисусом, а именно для дочери, поскольку чаша является символом женственности.

Согласно французским легендам, выжившим ребенком могла быть только маленькая святая Сара, та девочка из лодки, о которой говорили, что она прислуживала Мариям в море, хотя ее имя и имело значение «принцесса» на ее родном языке. В базилике Святой Марии с моря эта девочка изображена с черным как смоль лицом. Возможно, это аллюзия к Песни Песней, где невеста была «смугла от работы на виноградниках ее братьев». Могла ли Сара быть дочерью темнокожей невесты из христианского мифа? Черная кожа, видимо, символизировала то, что девочка была принцессой из рода Давида, иудейской принцессой в изгнании, чье лицо, некогда белое, как молоко, стало черным, как сажа: и ее «не узнают на улицах» (Плач Иеремии 4:7–8). Согласно традиционному толкованию, Сара была темнокожей, так как родилась в Египте, но черное лицо девочки могло быть и указанием на ее статус беженки, находящейся в изгнании, — потерянной для истории. Впоследствии в европейском фольклоре темнокожую служанку назвали Сарой Египетской.