Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси

Когда послы огласили эти предложения на сейме, число сторонников царя и царевича сразу поубавилось. Хотя шляхта сама страдала от своих «свобод», но ослепленно цеплялась за них, как за великую ценность. Возобладали «демократические» настроения, и делегаты дружно приняли обязательное требование к кандидатам на престол — никогда не претендовать на наследственное правление. Избирательные страсти забурлили пуще прежнего. Образовывались и распадались партии. Схлестывались ораторы и агитаторы. В этой каше крутились, борясь за своих претендентов, представители императора, Швеции, Франции, Испании, Рима, Турции. Щедро сыпали деньги, еще щедрее — обещания.

Максимилиан II действовал, что называется, направо и налево. Его послы за избрание Эрнеста сулили панам помощь в войне с Россией. А в это же время его дипломаты прибыли к Ивану Грозному, договориться о взаимопомощи на выборах, причем император тоже предлагал разделить Речь Посполитую, Эрнесту — Польшу, а Литву уступал царю. Несмотря ни на что, среди шляхты и магнатов сохранялась и «русская» партия. Обращалась к Ивану Васильевичу, умоляла его направить на сейм официальных послов, прислать золота или меха, чтобы оплатить предвыборную агитацию. Но нет, таких шагов государь не сделал. Он вообще не полез в «демократию», не стал играть в подобные игры. Свои варианты он назвал. Хотите — принимайте. Не хотите — ваша воля.

В связи с этим историки нередко рассуждают о «близорукости» царя. Уверенно, безапелляционно. Ну а как же, ведь результат налицо! Переоценил свое влияние, бездействовал, а если бы проявил гибкость, пошел на уступки, сколького мог добиться — и войну окончить, и даже Литву с Польшей присоединить… Да, мог бы. Но почему-то никто не ставит себе труда задуматься о главном. А зачем? Зачем присоединять? Разве это стало бы благом для России? Вот уж нет! При тех порядках, которые господствовали в Речи Посполитой — гнойнике анархии, ересей, гордыни и своевольства, она была царю задаром не нужна. Наглядное предостережение уже имелось: польская «демократия» заразила Литву, подчинила своему влиянию, разложила, а потом и поглотила. То же самое грозило России. Не успех, а гибель. Смертоносная болезнь для русской государственности, Православия, национальной культуры. Именно поэтому государь продумывал требования по ограничению «свобод», желал отчленить Литву от Польши. А если нет, пускай ими лучше владеют австрийцы… Но политические комбинации и царя, и императора, и шведов с иезуитами были перечеркнуты. В катавасии вокруг выборов неожиданно для всех выиграла Екатерина Медичи.

Западная цивилизация была еще далеко не всесильной. Пока она не лезла, например, в сильные и воинственные державы Индокитая — Таунгу, Лансанг, вьетнамские царства Тринхов и Нгуеней. Филиппины были такими же густонаселенными, а их культура была не ниже, чем в Индокитае. Процветали богатые и красивые города. Каждый из здешних народов имел свою письменность, и грамотными были даже женщины. Существовали огромные библиотеки книг из пальмовых листьев и бамбука. Поддерживались связи с арабскими странами, Турцией, а китайские купцы имели на островах большие поселения. Но Филиппины были разделены на индуистские и мусульманские княжества, враждовавшие друг с другом.

В 1567 г. из Мексики отплыл отряд Мигеля де Легаспи, всего 380 солдат. Зацепился на острове Себу, построив свое поселение. За ним потянулись подкрепления. Главную базу перенесли в Манилу, и за 5–7 лет испанцы захватили господство над всем архипелагом. Важную роль играли миссионеры, они служили разведчиками, пропагандистами, основывали аванпосты, которые затем превращались в крепости [80]. В 1574 г. испанцы изгнали китайских купцов, ввели собственную монополию на торговлю. Древняя культура была уничтожена, большинство местных жителей постепенно утратили даже родные языки. Архипелаг и его население потеряли и свои исконные названия, стали именоваться в честь Филиппа II.

Очевидно, такая же участь ждала и Японию, погрязшую в междоусобицах. Но ее спас князь Ода Нобунанга. Опираясь на талантливых полководцев Хидэеси и Токугава, он повел борьбу за объединение страны. Победил соперников, занял столицу Киото и в 1573 г. низложил последнего сегуна дома Асикага. Ода Нобунанга принялся урезать права крупных феодалов-даймё, жестоко усмирял их попытки отстоять свою самостийность. Но в результате Япония сохранила независимость, и мы с вами можем восхищаться ее великой самобытной культурой — в отличие от погибшей филиппинской.

Средиземное море по-прежнему оставалось ареной борьбы. Страны Северной Африки под эгидой Турции укрепились, обрели безопасность. Но они были далекой окраиной Османской империи. Власть султанских наместников здесь была слабой, им приходилось считаться с местными условиями. В портах сохранялись пиратские «республики», заправляли лидеры разбойничьих группировок. А за ними стояли еврейские работорговцы. Их общины, как и в Крыму, диктовали истинную политику, финансировали походы пиратов [17]. И в Алжире, например, насчитывали около 80 тыс. рабов. Пираты и работорговцы имели сообщников в Италии, Франции и даже в Испании — несмотря на преследования, здесь сохранялись многочисленные тайные организации морисков, крещеных для видимости евреев и мусульман. В 1568 г., когда власти очередной раз попытались искоренить их, мориски подняли восстание. Войска под командованием Хуана Австрийского (незаконного сына Карла V) лишь к 1570 г. смогли подавить его. Мятежников казнили, отправляли на костры инквизиции, на галеры.

А для того, чтобы отвоевать у турок море, была создана «Святая лига», союз Испании, Венеции, Генуи и папы римского. В коалицию приглашали и Россию, венецианцы прислали в Москву посольство, которое оставило восторженные записки о царе и нашей стране. От вступления в союз Иван Грозный уклонился, но все же «Святая лига» воспользовалась тем, что часть османских сил была отвлечена против русских. Она предприняла наступление, и в 1571 г. ее флот во главе с Хуаном Австрийским в кровопролитном сражении у Лепанто (у берегов Греции) одержал победу. В западной литературе принято изображать ее переломным пунктом в борьбе с османами. Но на самом деле битва удостоилась такого внимания лишь из-за того, что европейцам слишком редко удавалось одолевать турок. Особого значения она не имела. Османы и впрямь понесли серьезные потери, но и их противники тоже. Хуан Австрийский пытался развить успех, высадился в Тунисе, но его быстро вышибли. Зато бейлербей Ульдж Али одержал победу куда более внушительную и результативную. Разгромил венецианцев и в 1573 г. отобрал их обширное владение, контролировавшее все Восточное Средиземноморье — остров Кипр.