Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)

К последним принадлежал и Бунак. Его озлобили несправедливые поборы и хитрые повадки царских приказчиков, их наглый обман и жестокое насилие. Сколько бы ни работал крестьянин, как бы ни ограничивал себя в пище и одежде, он не мог рассчитывать на сносное существование. Царские люди умели сделать так, что для несчастного сатавка оставался во всех случаях лишь один путь - в рабское ярмо.

Бунак видел, как разорялись его соседи, как продавали в рабство их детей и жен, как надевали железные ошейники на вчера еще свободных людей. А потом все это испытал на себе. Он жил и работал на землях Саклея, поэтому вся ненависть его за пережитое обратилась против этого маленького человечка с чистыми ручками. И эта ненависть не угасла после того, как его превратили в бессловесное, бесправное существо, именуемое рабом, и он стал подрезать лозы на Саклеевых виноградниках, а потом черпать рассол из ванн для засолки рыбы. Весь в язвах от соли, он оказался в имении на Железном холме, где и созрело его решение бежать из проклятого рабства на свободу.

В сговоре с конюхом Хореем, тоже рабом, Бунак составил план побега, пользуясь тем, что Алцим, сын Саклея, мало занимался хозяйством и надсмотрщики разленились. Беглецы ночью убили привратника, вывели хозяйских коней за ограду имения и благополучно скрылись бы. Но озлобленный Бунак хотел хоть чем-нибудь отплатить хозяевам за все страдания и обиды. Он вернулся во двор в поджег деревянные строения. Пожар вызвал тревогу, побег заметили, за беглецами ринулась целая свора ретивых слуг, охочих угодить своему строгому хозяину.

- Напрасно... напрасно ты сделал поджог! - упрекал конюх товарища, держась обеими руками за гриву коня.

Они ныряли в сырые ямы, полные застарелой густой грязи, наметом перемахивали через пыльные бугры, летели в черную бездну ночи, не разбирая дорога. Казалось дивом, что лошади выдерживают такую сумасшедшую скачку, скользя копытами по глинистым скатам оврагов, перепрыгивая через ухабы, находя себе путь среди тьмы и бездорожья.

Позади разгорался пожар, становилось виднее. Однако это не радовало Бунака. Он уже слышал за спиною нервный перепляс конских ног, что догоняли их. А крики хозяйских слуг и лай волкоподобных псов, натасканных на травле беглых невольников, наполняли его душу холодным, цепенящим страхом. Он прекрасно знал, что ожидает их в случаи поимки. С них живьем сдерут кожу, сожгут на медленном огне, разорвут их рты железными крючьями или повесят за ребро на столбе для устрашения остальных рабов. И вместе с этим в его сердце разгорался огонь ненависти, острой, раздирающей душу злости. Он хотел кричать, драться руками и грызться зубами до последнего вздоха, умереть в борьбе, но не на пытке!.. И его бесили упреки товарища.

- Мой конь не выдержит. Это слабый конь, у него разбиты задние ноги,- задыхался конюх.

- Сам за конями ходил, а выбрал плохого коня. Дурак! - кричал в ответ Бунак, взмахивая плетью.- Погоняй, если хочешь свободы!

- Какая свобода, нас догоняют! - с рыданием возражал Хорей.- Не в добрый час мы бежали, не успели отъехать - и мой конь уже сдает!

- Погоняй!

В воздухе пропела стрела, за ней другая. Преследователи стреляли на скаку, по-скифски. Неожиданно лошадь конюха перешла на валкий галоп.

Она была ранена в заднюю ногу.

- Все, конец!.. Беги, Бунак, один, а я останусь. Авось посекут, да в живых оставят.

- Нет, я не покину тебя, хотя бы мне пришлось сразиться с самим Саклеем! Ох, как бы я хотел пронзить его кинжалом!.. Жаль, не уложил Алцима! Он первый кинулся за ворота...

Раненая лошадь споткнулась и рухнула на землю с жалобным ржанием. Всадник вылетел из седла, как камень из катапульты, и с криком ужаса упал в пшеницу. Бунак поднял своего жеребца на дыбы, сделал головокружительный поворот, остановился и сразу спрыгнул на землю.

- Ах! - не удержалась говорливая раба. Испуганный конь ее вздыбился, она еле не вывалилась из седла.

- Кто тут? - не своим голосом спросил Бунак, чувствуя, как его охватывает суеверный страх. - Человек или дух?

Однако схватился за рукоятку кинжала.

- Люди, люди! - поспешила ответить Евтаксия.- Благородная. Гликерия со своей рабой. Едут на поклон к самому...

- Замолчи ты! - раздался мелодичный голос Гликерии.

Теперь Бунак рассмотрел двух всадниц на свежих лошадях и вложил кинжал в ножны. Его ухо настороженно ловило звуки погони, совсем близкой. Медлить было некогда. Несчастный конюх уже поднялся на ноги и, стоная и кряхтя, осматривал свою лошадь.

- Сломала шею, голубица,- с сожалением сказал он.- Теперь мне так или иначе надо оставаться. Спеши, Бунак, а то нагонят!

Видя, что женщины осторожно поворачивают своих коней, и готовы взмахнуть плетками, Бунак подскочил к Гликерии и схватил ее скакуна за повод.

- Слезай, или сейчас убью тебя!

- Слезай, госпожа! - плачущим голосом вскрикнула Евтаксия.- На одном коне доберемся. Это же грабители! О боги!

Гликерия мгновенно очутилась на земле и чуть не упала на скользкой глине. Бунак, не теряя времена, помог товарищу влезть в седло, вскочил сам на коня, и они исчезли во мраке ночи столь же быстро, как и появились. Гликерия даже не успела сообразить, что, собственно, происходит.

- Садись на мою лошадь, госпожа. Садись и скачи, а я как-нибудь доберусь пешком.

- Нет. Мы сядем на одну лошадь и не спеша поедем дальше.

Однако им не удалось продолжить свой путь вдвоем. Как ночной дождь, нагрянули всадники, что гнались за беглыми рабами. Они остановились около павшей лошади. Собаки рвались вперед, заливаясь хриплым лаем.

- Что за наваждение! Конь тут, а рабов нет!.. Вперед, мы догоним их, раз они на одном коне! Собаки покажут нам дорогу.

- Какое! - отозвался грубый голос.- Тут есть еще кто-то!.. Эй, вы!

Евтаксия не могла дальше молчать, ее вогнали в дрожь эти страшные ночные всадники, их. собаки, что рвались с поводков, бешено лая. Она закричала тонким голосом:

- Помогите благородной госпоже! Помогите! Нас ограбили, отняли у нас коня и все достояние!

Женщин окружили. Евтаксия бессвязно рассказывала о том, что с ними случилось. Ее перебила Гликерия:

- Я Гликерия, дочь лохага Пасиона, - заявила она с достоинством, еду в Пантикапей по своим делам. А это моя служанка раба Евтаксия. Помогите мне добраться до ночлега. Я заплачу вам, сколько будет стоить.

- Благородная госпожа?.. Гм...- недоверчиво пробормотал в ответ старший низким басом.- Мы теряем время... Куда ускакали преступники?

- Вон туда, в ту сторону,-поспешила указать рабыня.

- Напрасно, Анхиал, мы будем коней мучить,- сказал кто-то,-теперь нам не нагнать Бунака. Ведь он, видишь сам, взамен одного коня, что пал, взял свежего. Значит, его дружок Хорей не отстанет от каракового жеребца, которого сам демон не догонит!