Марина Могильнер - Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства

Такого отпадения не произошло по нескольким причинам. Многие армяне в Турции действительно были преданы идее церковного единства и историческому значению Эчмиадзина, и многие, судя по всему, видели в России покровительницу. Сверх того, установление автокефальной армянской церкви в Турции вполне реально вело к переходу церковной власти именно к сисскому католикосу как высшему духовному лицу. Такой вариант вряд ли устроил бы Константинопольского патриарха, который остался бы только вторым лицом в армянской религиозной иерархии внутри Турции.

То есть преимущество, которое турецкие армяне имели по числу епархий — что клалось в основу системы выборов, — было даже большее, чем их преимущество в отношении численности населения (по сравнению с армянами России).

Публикация осуществлена в рамках научных проектов «Muslim Sectarianism in Late Imperial Russia: The Vaisov Movement, 1870–1917» (грант ACLS) и «Die Entwicklung der Vaisov-Bewegung im 20. Jahrhundert: Von dem „Gottesheer der Altglaeubigen Muslime“ zum „Islamischen Sozialismus“ und „Neobulgarismus“», поддержанного фондом Герда-Хенкель (Gerda-Henkel Stiftung, AZ 09/SR/06).

Суфийское братство ( тарикат ) Накшбандийа является одним из двенадцати основных братств, сложившихся в исламе в XII–XIV вв. Тарикат Накшбандийа относится к числу наиболее распространенных суфийских братств, к тому же функционировавших на огромной территории Евразии и Северной Африки. Братство Накшбандийа было строго суннитским по своим воззрениям, генеалогически оно восходит к Пророку как духовно (Абу Бакр), так и физически (Али бин Аби Талиб). Братство Накшбандийа отличается от других тарикатов особой политической активностью, поскольку его идеологи считали не только допустимым, но и обязательным вступать в контакт с властями, чтобы, «завоевав их души», влиять на их политику в отношении народных масс. На территории Российской империи последователи данного тариката доминировали в Средней Азии и Поволжье, а также отчасти на Северном Кавказе. О суфизме в целом и тарикате Накшбандийа подробнее см.: Накшбандийа // Ислам: Энциклопедический словарь. М., 1991. С. 187–188; Кныш А. Д. Мусульманский мистицизм. Краткая история. СПб., 2004. О суфизме в Поволжье и Приуралье см.: Kemper M. Sufis und Gelehrte in Tatarien und Baschkirien, 1789–1889: Der islamische Diskurs unter russischer Herrschaft. Berlin, 1998.

Подробнее см.: Ibid. С. 393–429; Кемпер М., Усманова Д. М. Ваисовское движение в свете собственных прошений и поэм // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2001. № 3–4. С. 86–122.

Национальный архив Республики Татарстан (НАРТ). Ф. 41. Оп. 15. Д. 1. Л. 27. Именно опубликованные работы Н. Ф. Катанова, в отличие от большинства других экспертных оценок и записок, оказали существенное влияние на характер терминологии, используемой при описании этого движения в советской и постсоветской историографии.

Из характеристики, данной ваисовцам экспертом Н. Ф. Катановым. См.: НАРТ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 111. Л. 15–15 об.

Термин «крестьянин» воспринимался ваисовцами буквально, как «христианин». См. документ № 1.

Наиболее ранние образцы «Святого присяжного листа» датируются серединой 1880-х годов, когда руководитель общины Б. Ваисов уже находился в психиатрической лечебнице.

Известно несколько подобных случаев. Например, один из сподвижников и последователей Багаутдина Ваисова — Гизатулла Хамидуллин — «бунтовал крестьян» во время переписи 1897 года в Казани (один из пунктов обвинения во время процесса 1910 года). Село Молвино стало одним из населенных пунктов в Казанской губернии, население которого активно саботировало проведение переписи. Подробнее см.: Загидуллин И. К. Перепись 1897 года и татары Казанской губернии. Казань, 2000. С. 171, 180, 190.

На этом основании некоторые исследователи, так же как и некоторые современники, сомневались в том, что Б. Ваисов на законных основаниях мог именоваться суфием.

В числе наиболее важных работ по истории ваисовского движения следует назвать следующие исследования: Кильдишев А. Гайнан Ваисов тозагы. Казан, 1908; Катанов Н. Ф. Новые данные о мусульманской секте ваисовцев. Казань, 1909; Сагидуллин М. К. К истории ваисовского движения // Очерки по изучению местного края. Казань, 1930; Климович Л. Ислам в царской России. Очерки. М., 1936; Ахметзянова Л., Гайнетдинов М. Прошение возвратить Б. Ваисову, а дело кончить // Гасырлар авазы — Эхо веков. 1996. № 3–4. С. 150–151; Валеев Р. К. Озелгэн хэрэкэт // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2002. № 1–2. С. 78–89; Кемпер М., Усманова Д. М. Указ. соч. С. 86–122; Усманова Д. М. Духовное завещание Б. Ваисова // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2002. № 3–4. С. 127–138.

Frank A . Islamic Historiography and Bulghar Identity among the Tatars and Bashkirs of Russia. Leiden; Boston, 1998; Kemper M. Op. cit. С. 393–429.

Аль-Булгари Б. Тарик-и ходжаган. Казань, 1874.

Ваисзаде Джавахир-и хикмат-и дарвишан. Казань, 1907. Ч. I–II. Некоторые образцы поэзии Ваисовых были переизданы М. Гайнутдиновым в современной транскрипции: Гайнетдинов М. Багаутдин Ваисов // Татар адабияты тарихы. Казань, 1986. Т. 2. С. 473–483.

Кахарман милэте муджахид-ел ислам ваисилэр тарихы хэм эджмалы программасы. Казань, 1917. 23 б.

НАРТ. Ф. 41 (Казанский окружной суд); Ф. 51 (Казанская судебная палата); Ф. 390 (Прокурор КСП).

Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1278 (Государственная дума). Ф. 1412 (Канцелярия Его Императорского Величества).

РГИА. Ф. 777 (Цензурный комитет г. Санкт-Петербурга).

Материалы по истории Татарии второй половины XIX века. М.; Л., 1936. Т. 1. Ч. 1.

См. подготовленную Л. Ахметзяновой публикацию архивных документов по делу о Б. Ваисове с вводной статьей, написанной М. Гайнетдиновым: Прошение возвратить Б. Ваисову, а дело кончить.

Кемпер М., Усманова Д. М. Указ. соч. С. 86–122. См. также: Усманова Д. М. Указ. соч. С. 127–138.

Вэлиев Р. К . Озелгэн хэрэкэт // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2002. № 1–2. С. 78–89.

Данный документ был ранее опубликован. См.: Кемпер М., Усманова Д. М. Указ. соч. С. 86–122.

Сам Б. Ваисов заявил, что не умеет говорить по-русски, следовательно, не может отвечать на вопросы судей, а потому в суде подобен мертвому — «при Суде я есть отрубленная голова». См. документ № 1. Л. 37 об.

Из «святого заявления» Ш. Сайфутдинова в Казанскую судебную палату в 1910 г. См.: НАРТ. Ф. 51. Оп. 4. Д. 13475.

Оригинальный текст «Святого заявления» был написан рукой Ш. Сайфутдинова и подписан 40 членами общины.