Марина Могильнер - Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Новая имперская история Северной Евразии

Часть 1

Конкурирующие проекты самоорганизации: VII — XVII вв.

Под редакцией Ильи Герасимова

Авторы: Илья Герасимов, Марина Могильнер, Сергей Глебов

При участии Александра Семенова

2017

Предисловие: Кому будет нужна история завтра

Глава 1. Политическая экология: формирование региона Северной Евразии

1.1. Границы региона

1.2. Феномен ранней государственности

1.3. Хазарский каганат и революционное преобразование кочевого общества

1.4. Волжская Булгария и возникновение ранней государственности

1.5. Культурное самоопределение региона

1.6. Обратная перспектива: 862 год на Юге и на Западе

1.7. Проблемы построения государственности на «неисторических» землях: опыт Каролингов

Глава 2. Механизмы политической и культурной самоорганизации первых политий Северной Евразии: формирование Рѹськой земли

2.1. Рюрик

2.2. Днепровский путь

2.3. Конфедерация земель вдоль водного пути «из варяг в греки»

2.4. Дилемма государя и государства

2.5. Государь как государственный институт

2.6. Политическая и культурная консолидация Рѹськой земли

Дружина

Религия и культура

Организация княжеской власти

Глава 3. Консолидация новых политических систем: государственное строительство в Северной Евразии (XI−XIII вв.)

3.1. Политические процессы в Рѹськой земле в XI−XIII вв.

3.2. Политическая интеграция степи

3.3. Литва: зарождение лесной монархии

Глава 4. От локального политического пространства к иерархической государственности: взаимодействие и переплетение местных сценариев власти (XIII−XIV вв.)

4.1. Переформатирование Рѹськой земли

4.2. Становление Великого княжества Литовского

4.3. Золотая Орда и ее русский улус

4.4. Великие княжества Литовское, Галицко-Волынское и их соседи

4.5. Великое княжество Московское и соседи: первая попытка обретения самостоятельности

Глава 5. Новые времена: проблема обоснования суверенитета и его границ в Великом княжестве Московском (XV−XVI вв.)

5.1. Формирование модели безордынской легитимности великокняжеской власти

5.2. Пространственные границы суверенитета

5.3. Институциональные границы суверенитета: Казанское ханство и кризис вассальных отношений

5.4. Конструирование царской власти и проблема абсолютного суверенитета

5.5. Кризис

Глава 6. XVII век: альтернативные сценарии, смутные времена

Часть 1. Трансформация социального воображения в обществах Северной Евразии

6.1. Сценарии трансформации на перифериях региона

6.2. Контрреформация в Речи Посполитой как отказ от «общего дела»

Формирование православного руського рыцарства

Гражданская война казачества со шляхтой и вмешательство Московского царства

Гражданская война протестантов и литовских магнатов с короной и вмешательство Шведской империи

6.3. Крымское ханство: от европейской державы к «острову Крым»

Часть 2. Московское царство в поисках «точки сборки»

6.4. Революция политической сферы в Московском царстве

Самодержавие без самодержца

«Гражданин холоп»

Начало смуты

«Самовыдвиженцы»

В поисках «точки сборки»

6.5. Начало интеграции Северной Евразии

Открытие Сибири

Церковный раскол как шаг к объединению

Обсуждая прошлое, общество вырабатывает язык и образы для конструирования совместного будущего. Вероятно, в этом заключается главная, если не единственная, функция исторических исследований. То, что произошло в прошлом, там навеки и остается. Само по себе, прошлое не может предсказать будущее или даже сколько-нибудь убедительно оправдать современное положение дел. Конечно, всегда важно знать, что именно некогда случилось, но еще важнее понимать, как можно анализировать и осмысливать социальные феномены как таковые. Лишь немногие изучают социологию, но практически все с самого раннего детства сталкиваются с историей и приобщаются к историческому мышлению. То, как люди представляют себе социальные группы и движущие силы в прошлом, напрямую влияет на их восприятие социального взаимодействия и социальных структур сегодня. Социальные классы, чистокровные нации или могущественные государства — не просто исторические гипотезы. Социальное мышление (его основные концепции, идеалы, принципы солидарности и антагонизма) формируется исключительно на историческом материале, а уж затем это выученное знание проецируется на современные реалии.

Вот почему сегодня, в эпоху глобализации, особую важность обретает история региона, который, условно, можно назвать «Северной Евразией», поскольку он воплощает собой саму идею управления различиями через стихийную самоорганизацию. Не существовало какого-то единственного «объективного» фактора, который бы предопределил границы региона, сформировавшегося в конце концов на огромной территории от Балтийского моря до Тихого океана: ни общих географических или климатических условий, ни культурной или физической близости населения. В отличии от древних исторических центров Китая или Месопотамии, не было здесь никаких предшествовавших традиций организованной политической жизни с развитыми письменными культурами, которые способствовали бы обоснованию и воспроизводству политических границ или притязаний на господство. Главной движущей силой исторического процесса на обширной территории между двумя океанами служили процессы самоорганизации, включавшие в себя импровизированный поиск новых смыслов. Все более интенсивные контакты между разнокультурными группами, населявшими это пространство, принимали формы торговли, войн, имперского господства и восстаний, и все эти форматы требовали нахождения некоего общего языка для понимания Другого.

Так, полуизолированные земли Северной Евразии оказались вовлечены в изначальную и совершенно спонтанную форму глобализации. Реконструкция ее логики и причин, приводивших к конфликтам, системным провалам и насилию может помочь нам выработать новый подход к осмыслению различий и группности, полностью свободных от нарративов «коренных жителей», «этнической солидарности» или «государственных интересов». Вместо объяснения логики исторического процесса, эти ретроспективные нарративы служат лишь воспроизводству структур господства и угнетения независимо от конкретного политического режима, даже после самых революционных перемен. Для раскрепощения нашей способности принять современный глобализированный мир, необходимо найти способ разговора о солидарности и конфликте в прошлом, не прибегающий к этим, кажущимся самоочевидными, довольно недавним понятиям.