Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

На все мои запросы о положении и обстановке ничего определенного никто не сообщает . Понять это можно лишь так: извольте сложа руки сидеть у моря и ждать погоды. Нелепо и необъяснимо. Ведь гитлеровцы не сидят сложа руки. Приходится на свой страх и риск снова проявлять инициативу. Перевожу флот своим распоряжением на оперативную готовность № 2».

Здесь мы встречаемся с нашими знакомыми по Ленинградскому военному округу. Командующего округом Маркиана Михайловича Попова накануне войны, как видим, отправили на учения (?) в район Кандалакши. Когда же их проводить, как не за несколько дней до войны? Войска будут в хорошей физической форме, как спортсмены перед соревнованиями.

А начальник штаба округа Никишев Дмитрий Николаевич (неупомянутый здесь поименно), помните, как он оставил Новикова в Ленинграде — в данном случае преподносит Головко своеобразный исторический каламбур: « Казнить нельзя помиловать ». Поставьте запятую по своему усмотрению и смысл написанного изменится на противоположный. Арсений Григорьевич, тоже в тупике: получил, оказывается разъяснения от начальства. Хорошо хоть то, что флот был в оперативном подчинении у ленинградцев, только по вопросу сухопутной обороны полуострова, в противном случае не избежать бы нам самых тяжелых последствий в Заполярье.

Как тяжело читать военные мемуары, даже Головко! С трудом приходиться постигать написанное автором? Командующий округом находится рядом, под Кандалакшей, но приходиться докладывать в Ленинград, чтобы разъяснили существо дела. А, как известно, с Поповым, в поездке, был и член Военного совета округа Н.Н.Клементьев. Интересно, что они, обо всем этом, вскоре скажут Арсению Григорьевичу при личной встрече?

Если Головко берет на себя ответственность и переводит флот «на оперативную готовность № 2» , как пишет в мемуарах, то это надо понимать, что оперативную готовности № 1, указанием от 17 (18) июня, уже свели, как и на Балтике, к нулю. Но понимая ситуацию на границе, Арсений Григорьевич « на свой страх и риск» и пытается поддержать на флоте, хотя бы повышенную боевую готовность. Во всяком случае, это лучше, чем тупо выполнять невразумительное указание московского начальства.

Вот так и служим своему Отечеству, действуя согласно логике развития событий, а не как того требует воинский закон попранный Мазепами из Наркомата обороны.

Как проходил перевод флота на повышенную боевую готовность № 2 с 17 июня Арсений Григорьевич поясняет ниже.

« 18 июня. Посты службы наблюдения весь день доносят о так называемых неизвестных самолетах повсюду — от Полярного до Кандалакши. Один из этих самолетов обстрелян зенитчиками 14-й стрелковой дивизии, прикрывающей подступы к Полярному и Кольскому заливу, после чего скрылся в северо-западном направлении.

Обстановка неясная и тревожная. Люди настороже, хотя держатся спокойно. Шутки почти исчезли, в глазах напряженная внимательность, особенно когда открывают стрельбу зенитные батареи и проносятся истребители, несущие непрерывный барраж.

Шила, как говорится, в мешке не утаишь. Все видят: перевод флота на повышенную готовность сопровождается большой приемкой оружия, боезапаса, продовольствия, сдачей учебных принадлежностей и всего имущества, ненужного для военного времени.

Предполагал, что получим кое-какие разъяснения непосредственно от командующего войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта Попова. Он сегодня прибыл в Мурманск. Отправился к нему вдвоем с членом Военного совета. Надежды не оправдались. Разговор шел о мероприятиях, не имеющих прямого отношения к тому, что происходит вокруг. Обсуждались и утверждались места строительства(?) различных укреплений, аэродромов , казарм, складов и т. п. в условиях и по нормам мирного времени. О том же, как складываются отношения между Советским Союзом и фашистской Германией, командующий округом ничего не сказал. Вероятно, знает не больше, чем мы. Печально. Ибо неопределенность — это и есть малоприятная перспектива попасть под внезапный удар. Вечером Попов уехал в Ленинград . Проводили его до Колы. Угостил он нас на прощанье пивом в своем вагоне, тем и закончилась наша встреча.

Из Москвы также ничего определенного нет. Обстановка остается неясной».

Командующим ЛВО Поповым манипулируют из Москвы. Из более ранней главы нам теперь известно, какую перед Поповым поставили задачу? На миноносце, который должен был предоставить Головко из состава флота — к далекому «Северному полюсу» аэродромы проверять.

Это все знакомо по тем делам, когда, к примеру, артиллерию из округов Западного направления, накануне войны приказом свыше отправили на полигонные стрельбы. У нас же, здесь, командующего Ленинградским военным округом отправили за тридевять земель на невесть, откуда взявшиеся учения (за несколько дней до войны!), и никак не хотели возвращать на место. Помните, из главы про Новикова, что Маркиан Михайлович и 22 июня отсутствовал в Ленинграде. Понятно, что из Мурманска дорога оказалась долгой.

По-поводу Москвы, «яснее ясного» — идут разборки властных структур. Предполагал, что автокатастрофу Сталину подстроили с 18 на 19 июня. Если Головко удерживает повышенную боевую готовность « на свой страх и риск» в эти дни, то, понятно, что «пятая колонна» приступила к реализации своего плана действий. Арсений Григорьевич понимает, что боевая подготовка сворачивается и пытается добиться от командующего четкого разъяснения — что делать? Но, к сожалению, Ленинградское начальство ничем не могло помочь: « Разговор шел о мероприятиях, не имеющих прямого отношения к тому, что происходит вокруг».

А в Севастополе, по воспоминаниям Кулакова, на Черноморском флоте, якобы, тоже, 18 июня объявили повышенную боевую готовность. Понятно, что и там, процесс о боевой готовности пошел в обратную сторону. Было бы неудивительным, если бы это происходило в глубинке, например, на Каспийской флотилии.

А к Черноморскому флоту мы, тоже, еще не раз вернемся.

« 19 июня. Получена директива от Главного морского штаба — готовить к выходу в море подводные лодки. Задача: наблюдая за боевыми кораблями вероятного противника, отразить нападение, если оно последует. Приказал рассредоточить лодки по разным бухтам и губам , с тем чтобы вышли в море немедленно, как только будет дан сигнал ».

Головко надеется, что как только из Москвы последует сигнал на флота — боевая тревога, то он сразу направит подводные лодки на боевые позиции к вражеским коммуникациям. Скоро узнаете, как Мазепы из Главного морского штаба «обрадовали» Арсения Григорьевича своим сообщением.