Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

Вполне возможно, что на данный момент был уже не проект документа, а утвержденный состав Ставки. Если Сталина не было, то и без него нашлись те, кто вполне мог утвердить сей документ. Тоже Политбюро, которое частенько фигурирует вместе с данным документом.

Нельзя и сбрасывать со счетов такой вариант событий, что наши военные, те же Тимошенко, Жуков и Ватутин, могли так запутать дело с нападением Германии, что члены Политбюро и правительства (разумеется, не переметнувшиеся в стан заговорщиков), совместно не смогли выработать правильное решение. Военные, спокойно, могли направить их действия в ложном направлении.

Теперь снова, как и обещал, возвращаюсь к приведенным выше воспоминаниям Василия Гавриловича Грабина. Ясно, что не 23 июня вскрывали мобилизационные пакеты, а могли сделать это и раньше, чуть ли, не 21 июня. Об этом пойдет речь позже. Хотелось обратить внимание на два момента. В дальнейшем, когда будем подводить итоги воспоминаний наркомов о первом дне войны, то там столкнемся с одним явлением: ни один нарком не мог вспомнить, что 22 июня встречался со Сталиным. Грабин, как видите, не может сказать о наркоме Устинове, что тот, вернулся от Сталина (тот же должен был их собрать?) и решительно взялся за ручку своего сейфа, чтобы достать мобилизационный план. Смотрите, как он растерян. Неужели, думаете, Вознесенский, который везде фигурирует как заместитель Сталина, так негативно подействовал на Дмитрия Федоровича своей информацией о войне, что тот, вернувшись с заседания, вынужден был сесть за стол, «закрыв лицо руками» ? Я предполагаю, что Вознесенский, собрав наркомов, в отсутствии Сталина, сказал собравшимся, что с Иосифом Виссарионовичем стряслась беда и что, по всей видимости, его в Кремле уже не будет. Отсюда и такая реакция Устинова на эту трагическую новость. А вы что подумали, читатель? Что у него такая реакция на войну с Германией? В 1953 году, те, кто близко общался со Сталиным, примерно так и восприняли смерть вождя, со словами: «Что же теперь делать?». О данном событии с Д.Ф.Устиновым мы еще раз встретимся в главе о Сталинских наркомах.

Продолжим рассказ о нашей злополучной Ставке, первого разлива. В Сталинской биографии, изданной в 1950 году о Ставке и роли Сталина в ней, не сказано ни единого слова. И дело думается не в том, что председательствовал в ней Тимошенко, а в том, что только что закончился расстрельный процесс по делу военных, связанных с войной. Поэтому, думается, Сталин и не стал приводить в своей биографии столь сомнительный документ, чтобы не привлекать к нему внимание. А может, вовсе никакого документа о Ставке и не было? Документ был подготовлен, на всякий случай, но не смог быть утвержденным. Кто ж его такой будет утверждать? Если, только А.Н.Яковлев и компания? К тому же, Тимошенко и Жукову всегда, можно будет сослаться на «болезнь» Сталина при его отсутствии в Кремле. Во всяком случае, при желании, можно сослаться и на проект документа. Не каждый же знает, что документ о Ставке не утвержден. Этим можно манипулировать в зависимости по ситуации. Но вот тот факт, что о Ставке не упоминается при жизни Сталина, это существенный плюс к сомнительности ее появления. Разве Сталин не знал, членом какого государственного военного органа он являлся по жизни?

Даже, чуть ранее, в Большой Советской Энциклопедии за 1947 года в разделе, посвященном Великой Отечественной войне нет никаких упоминаний о Ставке. Вот же событие 19 июля 1941 года отмечено, как назначение И.В.Сталина народным комиссаром обороны, а о том, что было ранее, ни слова. Можно, конечно, внести поправку на «обожествление» товарища Сталина в те годы, но Государственный Комитет Обороны (ГКО) упомянут, а Ставка нет. Кроме того, можно же было бы указать, что Ставку возглавил, в статусе Верховного главнокомандующего, сам товарищ Сталин, а энциклопедия, почему-то, казалось бы, по выигрышному делу, а молчит? Почему?

Характерно, что в Хрущевской, 6-и томной «Истории Великой Отечественной Войны 1941- 45 годов», указано только то, что Ставка образована 23 июня (сами понимаете, что связывать ее с 22 июня нежелательно, а говорить о 21 июня, и тем более), и указан только ее председатель — нарком Тимошенко. Поименного состава нет, видимо были учтены приведенные выше обстоятельства.

Состав Ставки появится только в Брежневской, 12-и томной «Истории второй мировой войны». Сталин там указан будет, но просто, как член Ставки. За давностью лет, думается, острота по этому вопросу несколько притупилась, поэтому данная информация уже не могла вызвать ненужных негативных ассоциаций.

Есть такая книга «Победы Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне» изданная сразу после смерти Сталина в октябре 1953 года. Конечно, хрущевцы успели поработать над ней, но даже и они, в, то время, не рискнули упомянуть Ставку, образованную под председательством С.К.Тимошенко. В книге говорится лишь о том, что 30 июня был, дескать, образован только Государственный Комитет Обороны (ГОКО), который объединил в своих руках военное, политическое и хозяйственное руководство страны и явился ответной реакцией на германскую агрессию. А согласитесь, ведь странно — больше недели идет война, а нет руководящего органа по обороне страны? Орган-то был, Комитет Обороны при СНК во главе со Сталиным, но куда он вместе с руководством страны подевался, не знает никто, и по сей, день? Тогда, почему не выдвинули на первое место Ставку, коли, Жуков говорит, что она образована 23 июня? Хрущев, в то время, наверное, еще не решил, как преподнести общественности события начала войны?

Но в книге приведен интересный отрывок из выступления в 1952 году на Х1Х съезде партии Г.М.Маленкова. Изъять его из книги хрущевцы не решились, все же Маленков был на тот момент главой Советского правительства. Отрывок из речи Маленкова приведен мною не просто, как факт, по данной теме, а то, что он очень органично связан с текстом 2-й главы данной книги в подразделе «Мероприятия КПСС и Советского правительства по подготовке страны к активной обороне»:

«В нашей стране благодаря бдительности партии, правительства и всего советского народа была своевременно выявлена и уничтожена троцкистско-бухаринская банда шпионов, вредителей и убийц, которые состояли на службе иностранных разведок капиталистических государств, ставили своей целью разрушение партии и Советского государства, подрыв обороны страны, облегчение иностранной интервенции, поражение Советской Армии (хитрецы, ведь в ту пору была только Красная Армия, — Советской она станет только с февраля 1946 года — В.М.) и превращение СССР в колонию империалистов. Этим был нанесен тяжелый удар планам империалистов, готовившихся использовать троцкистско-бухаринских выродков в качестве своей «пятой колонны», подобно тому, как это было во Франции и других западноевропейских странах».