Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

Давайте, вновь возвратимся к событиям в Киеве. Довольно интересный момент по началу войны. Вот как К.С. Грушевой, бывший в ту пору вторым секретарем Днепропетровского обкома партии, описывает начало войны и события в столице Украины Киеве. У него на квартире под утро зазвонил телефон:

« Знакомый голос обкомовской телефонистки звучал виновато:

— Вас вызывает генерал Добросердов.

Генерал командовал размещенным у нас 7-м стрелковым корпусом. Это был опытный военный. Офицером он стал в годы первой мировой войны, сражался на фронте, а после Великой Октябрьской социалистической революции вступил в ряды Красной Армии. До назначения на должность командира корпуса К.Л.Добросердов почти семь лет командовал дивизией. Человек широко образованный, обладающий высокой культурой, он неоднократно избирался депутатом облсовета и Верховного Совета УССР, был кандидатом в члены обкома КП(б)У».

И вот Константин Леонидович, обладающий «высокой культурой» , извиняется за столь ранний звонок и сообщает Грушевому пренеприятнейшие известия:

«— Германия напала… — услышал я приглушенный голос генерала. — На нас напала, Константин Степанович! Нынче на рассвете…

Война с Германией?! Вызвав машину, я стал торопливо одеваться. С мыслью о войне примириться было невозможно…

По пустынным улицам езды до штаба корпуса не более пяти минут. Дежурный по штабу предупрежден о моем приезде, ожидает у входа…

В просторном кабинете Добросердова полно людей… Подтянутый, стройный. С едва заметной сединой на висках, генерал Добросердов протягивает телеграмму из Москвы.

Генеральный штаб Красной Армии открытым текстом сообщает, что гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Немецко-фашистские войска перешли западную государственную границу нашей Родины на всем ее протяжении. Ряд крупных советских городов впервые же часы нападения подвергся жестокой бомбардировке…

В телеграмме — приказ: привести войска в полную боевую готовность. Пробежав глазами крупный машинописный текст, медленно перечитываю телеграмму еще раз, стараясь осмыслить прочитанное. Все еще не хочется верить случившемуся. Добросердов смотрит выжидающе.

— Из Одессы не звонили? — спрашиваю. (В то время наша область входила в Одесский военный округ)».

Руководство Одесского округа уже отбыло в Тирасполь. А оставшееся на замену начальство, что же? еще не сориентировалось, что ему делать? Вполне возможно, что информация из Москвы, могла просто напросто, еще не дойти до Одессы. Далеко, однако. А странная получается картина. Приграничные округа получают Директивы, которые требуют значительного времени на их расшифровку, а в тыловые комиссариаты можно отправлять сообщения открытым текстом. Кроме того, неясно с положением Одесского округа. Что же с ним случилось такое в Одессе, если, как уверяет читателей Грушевой, от местного начальства не получено никаких сообщений? Вот и генерал подтверждает сказанное.

«Добросердов отрицательно качает головой.

— А из Москвы?

— Не звонили. Только эта телеграмма… Выполняю полученный приказ .

— Поеду в обком. Попробую связаться по ВЧ с Киевом . Потом позвоню…»

Почему же Грушевой не стал добиваться связи с Одессой, а решил выяснить обстоятельства дела в Киеве? Согласитесь, какое-то, необъяснимое поведение? Ведь с началом войны в области начинается мобилизация под контролем Одесского начальства, а оттуда, ни единого сообщения.

Во-первых, полевое управление сформированной на базе округа 9-й армии, из Одессы убыло в Тирасполь, а во-вторых, в одной из последующих глав будет дан ответ, связи с чем, Грушевой отдал предпочтение Киеву.

«Вот и пятиэтажное здание обкома партии. Знакомые ступени подъезда… Проходим в кабинет…, где установлен аппарат ВЧ. Не тратя времени на объяснения, вызываю по ВЧ Киев. Киев отвечает… Прошу соединить меня со вторым секретарем ЦК КП(б)У М.А.Бурмистренко… но в этот момент киевская телефонистка быстро сказала:

— Нас бомбят, товарищ!

Так вот оно что! Киев бомбят!

Неожиданно в трубке раздалось:

— Соединяю с товарищем Бурмистренко!

Несмотря на бомбежку, незнакомая телефонистка не покинула пульт, выполняя свой долг. Молодец!

— Кто говорит? — кричит в трубку Бурмистренко.

— Грушевой! — кричу и я, думая, что могут не услышать. — Это я, Грушевой! Из Днепропетровска!

— А! Вы уже в курсе? … Хорошо. Разберитесь с мобилизационным планом (!), слышите?! Я позвоню позже!»

Если Бурмистренко посоветовал Грушевому, более внимательно разобраться с мобилизационным планом, следовательно, Константин Степанович в телефонном разговоре, высказал свои сомнения по данному плану? Почему же они возникли? Тем более, с началом войны.

Далее автор рассказывает, что собрался расширенный состав обкома партии, в который вошли кроме работников обкома и представители НКВД, облпрокуратуры, облвоенкомата, руководства железной дороги.

« Товарищи спрашивали о причине столь срочного вызова. Облвоенком Н.С. Матвеев эту причину уже знал. Он доложил мне, что пакет с мобилизационным планом вскрыт и облвоенкомат дал необходимые указания городским и районным военкоматам. Когда все собрались, я сообщил тяжелую весть о нападении фашистской Германии, рассказал о телефонном разговоре с товарищем Бурмистренко и его обещании позвонить позже… Прибыл генерал Добросердов. Он сообщил о приведении корпуса в полную боевую готовность ».

Ну, так бомбили немцы Киев, на рассвете 22 июня или нет? Как видите, если и происходила бомбежка, то уж никак не ранним утром, а значительно позднее. Конечно, К.С.Грушевой не являлся непосредственным свидетелем, на которого падали бомбы, но важно то, что это происходило уже после того как в Днепропетровск из Генерального штаба пришла телефонограмма о начале военных действий со стороны Германии. Так что, Жуков намеренно лгал Молотову о предутренней бомбардировке Киева. Видимо, хотел иметь веские основания, для того, чтобы смыться из Москвы. Сомнительно, что немецкая авиация бомбила Киев ранним утром. Бомбардировочная авиация немцев не могла разорваться на части в силу своей малочисленности. Ранним утром надо было накрывать бомбовым ударом аэродромы, особенно, истребительной авиации, узлы связи, важные в военном отношении объекты. Лишь после этих «процедур», завоевав господство в воздухе, можно было углубляться вглубь советской территории. К примеру, бомбить столицу Украины — Киев. Как видите, для Жукова важно было в Москве напустить туману, чтобы проворачивать свои «темные» дела.