Станислав Куняев - Шляхта и мы

Но поглядите, какую цитату выбрала «Новая Польша» для своей русофобской антологии – из сочинения профессора Ярослава Рымкевича: «Иногда мне кажется, что народу причинивший своим соседям и всему человечеству столько зла, угнетавший и истреблявший литовцев, татар, поляков, чеченцев – да, собственно, все соседние народы , – вообще не имеет права существовать. И что факта его существования не оправдывают, а его ужасных вин не могут искупить даже те великие и прекрасные творения, которые он дал миру: творения Пушкина, Тютчева, Рахманинова, Мандельштама, Прокофьева, Шостаковича (…)»

И это сказано не о властях, не о режимах, не об элитах, а именно о народе.После этого зачем читать дежурные и лицемерные похвалы Пушкину, Тютчеву, Мандельштаму?.. Видимо, пан Рымкевич не знает знаменитых стихов Пушкина «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», основные мысли которых повторены и развиты в стихотворении о Польше Тютчева «Как дочь родную на закланье»… Не знает он и стихотворение Осипа Мандельштама «POLACI», написанное в 1914 году и продолжающее пушкинскую и тютчевскую традицию, стихотворение, в котором Польша названа «славянской кометой», рассыпавшейся « чужим огнем», «сообщницей чужого света »… Именно в этих стихах Пушкина, Тютчева и Мандельштама, как это ни было бы обидно для профессора Рымкевича, живет поэтическая правда, органически слившаяся с судьбой русского народа. И не надо отрывать творчество великих поэтов от жизни народа, от истории великой страны. В конечном счете они образуют одно духовное целое, к огорчению польских историков.

В этом же отрывке Рымкевич думает о русских якобы с «любовью» и «болью», вспоминая, «что это народ многострадальный, втянутый в шестерни истории и нечеловечески истерзанный ими»…Пусть он вспомнит, что зубьями этой шестерни были не только наши собственные революции и коллективизации, но походы разбойничьей католической Польши на православную Россию в XVI и XVII веках, поход лучшей в Европе шведской армии Карла XII на молодую империю Петра I, нашествие на Россию наполеоновской антанты с участием 100-тысячной армии Понятовского. А потом была Севастопольская страда, в которой русский народ отбивался опять же от сил объединенной Европы… А вы не забыли 1920 год – поход Речи Посполитой, только что получившей независимость из рук Советской России и в благодарность за это оккупировавшей и Минск и Киев и этим спровоцировавшей наш ответный поход на Варшаву? А уж о коричневом нашествии 1941 года – тоже всеевропейском – мы никогда не забудем.

В своей книге «Шляхта и мы» я уже изображал картину нашего многовекового противостояния и с Польшей, и с Западом, за что слышал в ответ от авторов «Новой Польши» одни и те же аргументы: «сталинист», «антисемит», «шовинист», но я ведь не одинок в такого рода трактовке российско-польских отношений. Есть у шляхты культовая фигура писателя, перед которым они преклоняются, которого почитают, почти все сочинения которого переведены на польский язык, в том числе и Ежи Помяновским. Недавней кончине этого классика XX века был посвящен чуть ли не целый номер «Новой Польши». Речь идет об Александре Солженицыне. «То, что он сделал – это эпохально»,– восклицает на страницах своего журнала Помяновский. А его заместитель Минцер обращается к автору «Архипелага» как к высшему авторитету в споре с идеологией «Нашего современника»:

«Я хотел бы процитировать мнение Александра Исаевича Солженицына на тему «совместного польско-российского продвижения к правде»(«НП», № 10, 2008).

Я тоже хотел бы процитировать некоторые суждения любимца шляхетской «образованщины» о «польско-российском продвижении к правде»из статьи классика «Раскаяние и самоограничение», написанной на Западе в 1973 году. К сожалению, я не был знаком с этой работой Солженицына, когда писал свою книгу «Шляхта и мы», в которой почти все мои основные мысли «сталиниста» так или иначе удивительным образом совпали с выводами антисоветчика Солженицына о «споре славян между собою». Итак, цитирую историка Солженицына:

«…Подобно тому, как одни люди легче раскрываются раскаянию, а другие сопротивительно и даже вовсе ни на щелочку, – так, мне кажется, и нации есть, более и менее склонные к раскаянию.

В предыдущие века расцветная, сильная, самоуверенная Польша не короче по времени и не слабее завоевывала и угнетала нас. XIV–XVI века – Галицкую Русь, Подолию. В 1569 по Люблинской унии присоединение Подлясья, Волыни, Украины. В XVI – поход на Русь Стефана Батория, осада Пскова, разбойство в Средней Руси – до Углича и дальше, сколько разорено церквей, монастырей, уничтожено икон. В начале XVII – войны Сигизмунда III, два самозванца на русский престол, захват Смоленска, временный захват Москвы; поход Владислава IV. В тот миг поляки едва не лишили нас национальной независимости, глубина той опасности была для нас не слабей татарского нашествия, ибо поляки посягали и на православие. И у себя внутри систематически подавляли его, вгоняли в унию. В середине XVII – подавление Богдана Хмельницкого, и даже в середине XVIII – подавление крестьянского восстания под Уманью.

И что ж, прокатилась ли волна сожаления в польском образованном обществе, волна раскаяния в польской литературе? Никогда никакой. Даже ариане, настроенные против всяких войн вообще, ничего особо не высказали о покорении Украины и Белоруссии. В наше Смутное Время восточная экспансия Польши воспринималась польским обществом как нормальная и даже похвальная политика. Поляки представлялись сами себе – избранным божьим народом, бастионом христианства, с задачею распространить подлинное христианство на «полуязычников»-православных, на дикую Московию, и быть носителями университетской ренессансной культуры. И когда во 2-й половине XVIII века Польша испытывала упадок, затем и после разделов ее, публично высказывались о прошлом размышления, сожаления, они носили характер государственно-политический, но никак не этический».

А сколько я натерпелся оскорблений и высокомерных язвительных характеристик от польских историков, когда пытался доказать им, что в 1939 году по пресловутому «пакту Молотова – Риббентропа» мы не захватили ни одной пяди исконной польской земли, а вернули себе лишь те украинские и белорусские земли, которые поляки в 1920 году отхватили у обессиленной от Гражданской войны России. Нынешние историки «Новой Польши» с демагогическим иезуитством замазывают суть и причины польско-советской войны 1919—20 годов.

«Разгорается война 1919–1920 года с большевицкой Россией, грозящей возрожденной Польше и советизацией и новым разделом» – это версия историка А. Новака («НП», 2002, № 12).