Олег Попцов - Хроника времён царя Бориса

Я, помнится, сказал тогда Филатову:

- Быть приглашенным и быть устроенным, пусть даже на высокую должность, это не одно и то же. Смири гордыню.

Но вот что парадоксально. Хасбулатов достиг поставленной цели: Филатов покинул свой пост, как, впрочем, и Яров, опять же в силу дружественных отношений, теперь уже вместе с опальным Филатовым переместился в сферу исполнительной власти. Хасбулатов ещё сохраняет слабую надежду, что Яров, хотя бы из чувства благодарности за свое выдвижение, будет информировать его о внутреннем климате в правительстве, которое, в гайдаровской его части, Хасбулатову чуждо. И тем не менее, осуществив все это, Хасбулатов не может оградить себя от мыслей тревожных - кто следующий?!

Избрав Николая Рябова в качестве своего заместителя, человека упрямого и, как оказалось, агрессивного в своем возродившемся консерватизме, властолюбивого, сохранив Воронина, ставленника наиболее жесткой к Президенту оппозиционной фракции "Коммунисты России", Хасбулатов хотел бы на их фоне выглядеть более демократичным, просвещенным и либеральным политиком, но...

Именно Филатов, его присутствие в руководстве парламента мешало правым, объединившись с националистами, начать атаку на гордого чеченца. Это можно было совершить много раньше, скажем, после IV съезда, когда он не был избран Председателем парламента, но правым не хотелось для достижения своей цели заключать союз с заклятыми политическими противниками демократами. А в одиночку взять эту крепость штурмом до VI съезда они не могли. Теперь, не без помощи Хасбулатова очистив парламент от демократической "скверны", сократив присутствие либералов до ничтожных 15 процентов, они готовы пойти на приступ. Не верю, чтобы коварный и хитрый Хасбулатов этого не опасался. Ему не простят даже сдержанно-демократических прошлых воззрений, ему не простят СНГ, а он не только поддержал идею, но и убедил парламент. Ему не простят Горячеву. Вот почему, в желании соскочить с несущейся колесницы, покинуть парламент с почетными слезами на глазах, отозваться на зов измученной неудачами страны: приди и спаси нас - встань во главе правительства, - желание вполне естественное для уставшего, если не сказать больше - изможденного спикера и преуспевающего академика Хасбулатова, который пишет свою пятую книгу.

Глава IX

БОЙ С ТЕНЬЮ

АТЛАНТА. США. КАРТЕРОВСКИЙ ЦЕНТР

16 ноября 1991 г.

Удивительная страна Америка. Бывший президент Джимми Картер придумал себе игру, а если быть честным, продлил свою политическую жизнь. И тотчас игра перестала быть игрой. О чем-то совещаются, оглашают неплохие идеи. Он остался проповедником, миссионером. Он верит в значимость творимого им, а это уже очень много. Он не был удачлив как Президент, но, пожалуй, в отличие от других сохранил свою самозначимость и после своего президентства. Возможно, Америка подсмеивается над ним как над неудачником, но для Атланты он остается апостолом.

Ельцин постоянно отталкивает от себя судьбу Горбачева. Однако чем настойчивее он это делает, тем разительнее становится сходство. Ему кажется, что, убирая единообразие внешнего рисунка, он убирает похожесть вообще. Ельцин - человек тактики. Его решения нацелены на скорую реакцию. Политик интуитивного ряда. Его сравнивают с генералом де Голлем. На этот счет много надуманных рассуждений. Все неизмеримо проще и естественней. Образ Ельцина как политика исчерпывается двумя словами - очень русский. Отсюда непредсказуемость, обидчивость, недоверчивость, некая смесь осторожности с подозрительностью. Впрочем, власть всегда подозрительна. Уже в день своего коронования власть начинает озираться, пытаясь угадать, кто её намерен свергнуть. Подозрительность Ельцина имеет иные причины. Его политическая карьера разделяется на два этапа. Первый - свердловской благополучности, когда Ельцин просчитывался по шкале заметного партийного работника из глубинки. Все-таки Урал! Открыт, энергичен, напорист, не гнется перед центральной властью. Тогдашнее руководство ЦК КПСС, и прежде всего его новое пополнение, Горбачев, Лигачев, понимали, что без немедленного обновления состава Политбюро им попросту не выстоять. С этой целью и был послан Лигачев на Урал. Находясь под впечатлением от увиденного, он позвонил Горбачеву из Свердловска и дал высокую аттестацию Ельцину. Такова предыстория появления Бориса Ельцина в Москве. В нашем Отечестве всегда бытовало убеждение, что спасение России должно явиться из провинции.

ЖЕЛАНИЕ ОПАЛЫ

Меня раздражает молчание, и я неустанно твержу: ты должен написать эту книгу.

Свидетельства, воспоминания - они уже громоздятся друг на друга. Ощущение такое, что авторов больше, чем участников событий. И зуд раздражающий: не успею, опередят. Но уже после первой строки голос отрезвляющий - рано.

События 19-21 августа 1991 года имели эпическое, трагическое и трагикомическое предшествие, его нельзя миновать. Потом была пауза, затянувшаяся эйфория по поводу победы, справедливо названной пирровой, и снова череда дней, в которой всякий следующий добавлял драматизма. В который раз история писалась не годами и месяцами, а днями и даже часами. Если очень вглядеться в прожитое шестилетие, то с непременной очевидностью вы увидите очертания сна, в котором пребывали мы все до 1985 года. Дисциплинированный сон великого государства. Сон гиганта, проспавшего свою значимость.

Появление Горбачева поначалу воспринималось как очередная номенклатурная перемена. Общество нуждалось в потрясении, но не предполагало его в таком объеме. На шесть невероятных лет тема Горбачева, так или иначе, была определяющей: да - Горбачев, нет - Горбачев. Ельцин появился позже, как развитие все той же темы - Горбачев. Сегодня, на исходе 1991 года, следует задать себе вопрос: как назвать время, которое мы пережили и которое нам ещё суждено пережить?

Перестройка, реформы, обновление - миф или они были на самом деле? Разумеется, были, есть и, скорее всего, будут. Но, как всегда в России, в виде искаженном, мучительном, кровопролитном.

Простим себе противоречивость суждений, заметим главное - это редкое везение, непозволительная роскошь - быть очевидцем нескольких политических эпох.

Горбачева сравнивали с Хрущевым, с кем будут сравнивать Ельцина? Закат эры Горбачева - закат эры шестидесятников. Их поглотит прилив новых политических сил. Они нашли себе временную нишу в движении демократических реформ, но эта лакуна просуществует недолго.

Попов рассчитывал внутри движения подготовить вторую волну реформаторов. Он ушел в отставку в поисках нового политического пространства. Его разъяснение по поводу причин собственной отставки, якобы исключающих противоречия с Ельциным, - маленькая хитрость большого политика. Их противоречия были очевидны. В приватных разговорах Попов уже давно жаловался на непонимание со стороны российского Президента. Каковы эти расхождения?