Артур Самари - Забытое царство Согд

– Пусть они зачистят канал, пока весь не зарос.

– Будет исполнено, – заверил Абдулла.

– Давайте лезьте в воду. Однако никто не сдвинулся с места. Саид закричал:

– Тем, кто не залезет в воду, рубить головы.

– Идемте в воду, иначе опять кого-нибудь лишат жизни, – сказал Фаридун и скользнул вниз по склону, пока не оказался в арыке.

– Работайте живее, – крикнул Саид, – а то не получите еды.

– На столько человек этой воды недостаточно! – возмутился Шерзод, и друзья поддержали его. – Дайте каждому по тазу или ведите в баню, как делали это раньше.

– Где я возьму столько посуды? – раздраженно ответил тот. – А баня рабам не положена. Забудьте свое прошлое.

– Мы рабами не станем! – крикнул Ардашер, и все юноши согласно зашумели.

– Ваша гордость смешит нас, – сказал он.

– Что еще желает ваше величество? – решил повеселиться молоденький охранник.

– Выдайте нам новую одежду: от этой идет неприятный запах, – вполне серьезно потребовал Исфандияр.

– Я гляжу, вы наивны, точно дети. Вы теперь рабы, а белье вам будут стирать один раз в неделю.

– Но мы не можем ходить в вонючей одежде, – возмутился один из согдийцев. – наша вера требует от нас чистоты во всем.

– Ничего, привыкните, здесь вам не Согдиана. Нам нет дела до вашей веры, здесь мало воды. Если опять будете выражать недовольство, то и этого лишитесь, а заодно и своих жизней.

– Сегодня ты не пойдешь к ней?

– Хочется, но не смею. Мне стыдно показываться ей в такой грубой, позорной одежде.

– Мне тоже стыдно, даже перед собой. Но Фатима будет ждать.

– Я не могу: от одежды идет запах тины.

– Фатима умная девушка и все поймет. Здесь нет нашей вины. Если она любит, то не осудит тебя.

– Как ты? Ноги-руки целы, – шепотом спросил сверху Шерзод.

– Тихо, кто-то идет сюда, убери веревку.

– Прости, не сразу узнала. Мне казалось, что это какой-то слуга следит за мной.

– Да, для твоего отца я стал рабом. Какой позор для знатного согдийца!

– Утром я видела, как жестоко с вами обошлись. Но для меня ты никогда не будешь рабом. Мне ужасно стыдно за своего отца. Я не люблю его, он не истинный мусульманин. Отец безжалостен и жаден. Мой дед был совсем другим человеком.

– Мне стыдно, что я перед тобой в столь грязной рубахе.

– Я полюбила тебя совсем не из-за богатой одежды, а из-за твоей чистой души. И давай не будем более об этом. Говорят, вас заставили чистить арыки?

– Трудностей мы не боимся. Самое страшное для нас – это унижение. У нас на родине таким постыдным трудом занимаются рабы. Чаще всего это пленные кочевники, которые иногда нападают на наши города.

– У отца когда-то были такие рабы, он купил их на рынке невольников. Но, оказалось, кочевники не могут работать в поле, и отец их продал.

– У меня просьба: узнай у своего отца, почему нас не продали в Согду? Что случилось?

– Я случайно услышала разговор отца, – чуть слышно проговорила она. – Войны с Согдой не будет, потому что наши вожди стали воевать между собой. И говорят, что это затянется надолго.

– О Боже, выходит, мы останемся тут еще на несколько лет? – В голосе юноши было столько отчаяния, что Фатима пожалела о сказанном. – Нет, мы этого не выдержим… Теперь ясно, почему твой отец стал к нам жесток. Он мечтал заработать на нас целое стояние, но…

– Что бы ни случилось, вы должны верить в лучшее, – попыталась ободрить его Фатима. – Так всегда говорил мой дедушка. Передай это и своим друзьям, ведь вы все мне как братья. От слуг я узнала, что вас стали плохо кормить, потому принесла немного жареного мяса.

– Ты очень добра, но я не могу есть без своих друзей. Это будет нечестно по отношению к ним. Я сыт, а они голодны.

– Понимаю. Жаль, что не могу накормить вас всех, ведь возьму больше – на кухне это сразу заметят.