Дональд Портер - Белый индеец

- Это глупо, - сказал Ренно. - Их слишком много, и у них есть огненные дубинки.

- То же самое я сказал на совете, и многие согласились со мной. В нашем народе есть люди, которые не любят тебя, Ренно, потому что ты пришел к сенека от бледнолицых. Они глупы, потому что ты - первый из воинов сенека. Но мудрые слова не доходят до их ушей. они хотят вернуться во времена предков, во время, которое ушло.

Ина посмотрела на мужа.

Он едва заметно кивнул.

Она коротко вздохнула и заговорила.

- Ты самый молодой из воинов, но у тебя уже пять скальпов за поясом. Твой отец и я гордимся тобой, и многие люди разделяют нашу гордость. Но есть такие, кто не любит тебя, потому что у тебя светлые волосы и глаза. Тот, кто ненавидит тебя больше всех - хранитель веры, отец Йалы.

Ренно вздрогнул, словно его ударили в лицо.

- Ты должен знать это.

Сын с трудом сдержал себя.

- Йалу, - медленно сказал он, - послали к родственникам онейда, чтобы она не стала моей женой, когда я вернулся из города гуронов.

Ина сочувственно кивнула.

- Мы не стали говорить тебе, сын мой, - заговорил отец, - потому что не хотели причинять тебе боль. Но хорошо, что ты все узнал сейчас. Маниту посылают испытания тем, кого любят, чтобы знать, хватит ли у них сил вести наш народ.

Ренно сглотнул. Отказаться от Йалы было труднее, чем пройти все прошлые испытания.

- Йала не станет твоей женой, - сказала Ина. - Ее отец не изменит своего решения.

- Так что забудь о ней, - подхватил Гонка. - Ты должен доказать маниту, что достоин их веры.

Ренно был оглушен. Выбора не было, и он тихо ответил:

- Да будет так.

На высоком берегу реки Святого Лаврентия, недалеко от города Квебек, стояла самая крупная во всей Северной Америке крепость - Цитадель. За высоким частоколом находилось множество деревянных и каменных домов, плац, официальные здания, жилища старших офицеров и резиденция местного правителя. Это было сердце, мозг и нервный центр Новой Франции.

Губернатором колонии был принц де Шамбертен, правивший этой дикой, бескрайней землей от имени Его Христианнейшего Величества Людовика Четырнадцатого. Маленького роста и непредставительный на вид, принц Шамбертен пытался компенсировать внешние недостатки роскошным костюмом, покрытым золотым шитьем. Камзол скрывал узкую грудь, а длинные локоны падали на плечи.

Губернатор сидел в резном кресле с высокой спинкой, точной копии трона его версальского господина, и был окружен своими обычными собеседниками -официальной супругой, в платье с неприлично глубоким вырезом, которое, возможно, пришлось бы к месту в далекой Европе, но в этом городе казалось нелепым, адъютантом. имевшим привычку разгуливать по собственным покоям в женском платье, и очень красивой девочкой-метиской, которая иногда получала сомнительное удовольствие, разделяя ложе с королевским губернатором.

Полковник Алан де Грамон не нуждался в подобной аудитории, и с трудом скрывал презрение к самому Шамбертену.

Прямой и подтянутый, в золотом с белым мундире кавалерийского офицера, с коротким париком на выбритой голове, Грамон прошел во внутреннее помещение дворца, остановился и отдал честь.

Губернатору очень нравилось заставлять Грамона немного постоять перед тем, как предложить ему стул.

- Астролог предсказал мне, что днем меня ждут дурные известия, капризно заговорил Шамбертен, сажая метиску себе на колено и начиная ласкать. - Но я и представить себе не мог, что меня ждет такая неприятность, как встреча с вами.

Алан де Грамон и не пытался скрыть нетерпение.

- Мне нужно поговорить с вами наедине, монсеньер.

- У меня нет секретов от моих близких.

Девушка еще сильнее прижалась к нему.

Грамон заговорил строже.

- Не дозволяется обсуждать вопросы безопасности Короны в чьем-либо присутствии. Такое указание подписано лично Его Величеством.

Губернатор нетерпеливо вздохнул, столкнул девушку и жестом велел всем выйти.

- Что же такого произошло, о чем никто не должен знать?

- На днях из английских колоний вернулся один из моих лучших лазутчиков...

- В такую мерзкую погоду? - перебил его Шамбертен, указывая на покрытое инеем окно.

- Для моих людей погода - не препятствие.

Губернатор отхлебнул еще вина.

- Монсеньор, мы столкнулись с большими трудностями. Несколько месяцев тому назад англичане из Массачусетса и Нью-Йорка доставили оружие ирокезам. Насколько мне известно, теперь сенека располагают по меньшей мере тремястами стволов, и еще сто находятся у могавков.

Шамбертен задохнулся от возмущения.

- Какое безобразие! Они поступили так же, как и мы, когда дали оружие гуронам и оттава!

- Именно так. И теперь необходимо принять ответные меры.

- Как только станет теплее.

- Естественно. Но у нас есть люди, которые могли бы заняться этим в любое время года.

Шамбертен посмотрел на снег за окном.

- Вы возьмете Бостон.

Губернатор сказал эту фразу таким тоном, будто битва уже состоялась.

Грамон рассмеялся.

Шамбертен удивленно посмотрел на него и поднял брови.

- Вы забываете, монсеньер, что население английских колоний по численности намного превосходит наше.

- Тогда я немедленно пошлю в Париж требование выслать еще несколько дополнительных частей из лучших войск Его Величества.

Полковник вздохнул.

- Ваше письмо придет самое раннее в конце апреля. До конца лета его будут обсуждать в военном министерстве. Потом отошлют в Версаль, где оно медленно пойдет по рукам, и к началу следующей зимы дойдет до Его Величества. При всем уважении к королю Людовику, следует отметить, что военные действия в Европе для него куда важнее, чем то, что происходит здесь, в Новом Свете, и даже если он согласится прислать сюда еще войска, в чем я сомневаюсь, это будут жалкие крохи вместо того, что необходимо для штурма Бостона и Нью-Йорка.

Губернатор вынужден был согласиться.

- Думаю, мы можем рассчитывать только на два полка регулярных войск, которые уже находятся здесь, в Квебеке. Но они понадобятся прежде всего для защиты самого города, если англичане решатся начать против нас военную кампанию.

Грамон покачал головой.

- Вот это и есть их слабое место. Нью-Йорк, Массачусетс, Коннектикут и Пенсильвания враждуют между собой, так что вряд ли будут действовать заодно. И потом, они еще не закрепили своих отношений с ирокезами. У нас появляются определенные преимущества, и мы должны ими воспользоваться.

- Как? - у губернатора разболелась голова, и он снова потянулся к бокалу.

- Англичане должны убедиться в том, что напрасно дали ирокезам оружие. Дружба должна оборваться, пока они не заключили военного союза. Вспомните, что было с алгонкинами.

Принц де Шамбертен считал всех индейцев кровожадными дикарями и не пытался запоминать, чем одно племя отличается от другого, но не желал показывать собственную неосведомленность и промолчал.