Дональд Портер - Белый индеец

Ренно пробивался к воротам, уверенный, что Том Хиббард по-прежнему сражается рядом с ним. И тут юный сенека с запозданием обнаружил, что всего в нескольких шагах от них оказался Обадия Дженкинс.

Сзади бежали люди.

- Ступай, отец! - кричал Джеффри Вильсон. - Я за тобой и прикрою!

Ренно, Том и Обадия подошли ближе к воротам и увидели, что Джеффри Вильсон и Эйб Томас отбиваются от группы гуронов.

Ренно бросился к ним, вонзил нож в спину одного из гуронов, вытащил и ударил другого. Том сражался без устали, и используя мушкет как дубинку, наносил один удар за другим.

Впервые в битву вступил Обадия Дженкинс. Он застрелил гурона, который хотел томагавком размозжить ему голову, быстро вытащил шпагу и сразил другого врага.

Удар оглушил гурона, и он отступил в туман, уходя в сторону плаца.

Ренно заметил перед собой еще двух ополченцев. Джеффри Вильсон лежал в снегу, оглушенный ударом томагавка, а Эйб Томас истекал кровью, получив две ножевые раны, с трудом дыша и лежа навзничь на земле.

Ренно опустился рядом с ним на одно колено и прочел в глазах юноши близкую смерть.

Эйб долго смотрел на старого друга и наконец узнал.

- Ренно, - с трудом выговорил он, - прости меня. Ты товарищ. Друг.

Эйб закрыл глаза.

С раннего детства сенека учили быть практичными, и несмотря на переполнявшую его скорбь, Ренно верил, что теперь Эйб соединится со своими предками. Его безжизненное тело придется оставить здесь. Но сын полковника еще был жив, так что Ренно быстро подхватил его и перекинул на плечи, словно подстреленного оленя.

Колонистов не надо было торопить. Они проскочили в ворота следом за Обадией Дженкинсом. Молчаливый Том Хиббард шел последним, готовый сокрушить любого, кто посмеет приблизиться к ним.

Ренно легко бежал вниз по улице. Только сенека мог выдержать скорость, заданную Обадией, когда они понеслись по узкой извилистой улочке к реке Святого Лаврентия.

Конечно, многие жители нижней части города слышали звуки битвы, но у них хватило здравого смысла отсидеться за запертыми дверьми своих хижин. Ведь они находились под защитой войска короля Людовика и индейских союзников Новой Франции, и не собирались вступать в бой, о котором ничего не знали. Так что никто из мирных жителей не вышел на дорогу, чтобы воспрепятствовать последним участникам набега спуститься к реке. Атака была настолько стремительной, что орудия военных кораблей даже не успели вступить в бой.

Из Цитадели также никто не выходил. Возможно, французы, гуроны и оттава даже не поняли, что противник уже ушел.

Обадия растерялся, увидев перед собой темные воды реки. Ренно, однако, резко развернулся и, все еще неся на плечах бесчувственное тело Джеффри Вильсона, повел товарищей к последнему плоту. Эндрю Вильсон уже хотел подать сигнал к отходу, когда из тумана выступил юный сенека с телом солдата на плечах. Сразу узнав сына, полковник одновременно встревожился и обрадовался.

Все забрались на плот, полковник велел отчаливать, и плот двинулся вперед.

Ренно стоял впереди, не обращая внимания на плывущие по реке льдины. Впервые с начала похода он чувствовал усталость, и хотя поход увенчался победой, юный сенека не испытывал радости. Ему нравилось сражаться рядом с отцом, но было жаль, что не удалось снять скальпы с последних двух убитых гуронов. Это была заслуженная добыча. Он еще встретится с гуронами, обещал себе Ренно, и непременно завершит поединок со своим личным врагом.

Течение усилилось. Теперь могавку приходилось прилагать все силы и умение, чтобы держать курс прямо к южному берегу. Они двигались страшно медленно.

- Ренно.

Воин обернулся и увидел бледного Джеффри Вильсона. Сын полковника пришел в себя.

- Я обязан тебе жизнью, - медленно выговорил Джеффри, - Думаю, нужно было вбить в мою голову немного ума.

Он осторожно улыбнулся.

- Не рассчитываю на твою дружбу, но хочу пожать тебе руку.

Ренно подержал его за руку, а потом пожал ее, как было принято у англичан.

- Мы братья, - торжественно заявил белый индеец.

Казалось, прошло очень много времени, пока они наконец не достигли берега, где колонисты дожидались прибытия последнего плота. Не дав людям времени на отдых, Ренно повел всех в лес.

Через полчаса они вышли на поляну, где их ждали ирокезы. Индейцы сделали носилки, чтобы нести раненых, и отряд без промедления тронулся в путь.

- Снег скроет наши следы. - сказал великий сахем. - Гуроны и оттава не смогут выследить нас.

Они продолжали идти и после рассвета. Ирокезы, особенно сенека, могли идти весь остаток дня, но измученным ополченцам требовался отдых. Выставили часовых. Люди уснули прямо в снегу, с оружием в руках.

Через четыре часа Гонка велел разбудить людей. Ирокезы довольствовались своими припасами, но колонистам требовалось нечто более основательное, так что Сун-а-и выслал вперед несколько охотников.

Прежде чем двинуться в путь, они подсчитали потери. Двое сенека, двое могавков, и восемь ополченцев заплатили самую высокую цену за успех похода. Четырнадцать человек были ранены, но Обадия Дженкинс, исполнявший обязанности лекаря, заверял, что раны не опасны. Поход продолжался. Люди останавливались лишь на несколько часов в день. Ополченцы были вконец измучены, и даже самые закаленные сенека чувствовали усталость.

Вскоре после того, как генерал Пепперел объявил, что они пересекли границу Канады и вступили на территорию Массачусетса, погода переменилась. На безоблачном небе появилось теплое, сияющее солнышко, снег начал таять, а в воздухе запахло весной. Разбили лагерь. Охотники принесли оленины, диких индюков, другую дичь. Рыбаки тоже вернулись с богатым уловом, наловив лосося в ручье, протекавшем неподалеку. Впервые после битвы воинам позволили разложить костры.

Победители пировали. Индейцы перемешались с белыми. Ренно сидел у костра между Томом Хиббардом и Джеффри Вильсоном.

После трапезы к Ренно подошел старший воин. Великий сахем хотел видеть сына, и Ренно прошел к костру, где сидели вожди. Гонка встал, вытащил из пучка волос орлиное перо и вставил его в волосы Ренно. Ренно был настолько поражен оказанной честью, что склонил голову, пряча лицо.

Наблюдавшие за краткой церемонией Пепперел и Вильсон вполголоса обменялись несколькими словами. Полковник поднялся на ноги.

- Слушайте меня, вожди ирокезов. Губернатор Ширли, наш вождь, велел нам, мне и генералу Пепперелу, возглавить этот поход. Мы одержали победу, разгромив французов в Квебеке и преподав урок, который они не скоро забудут. Теперь они будут жаждать мести. Ненависть с новой силой запылает в сердцах гуронов, оттава и других индейских народов. В Квебек пришлют еще больше солдат, и через год опасность станет больше, чем теперь.