Фабрицио Кальви - Повседневная жизнь итальянской мафии

Двое молодых людей, Маурицио Ло Версо и Джованни Фаллука, ограбили почтовый вагон в пригороде Палермо, Фикараццелли. Филиппо Маркезе негодовал по поводу проведенной операции, и не только потому, что она была произведена на «пограничной» территории, но еще и потому, что, как он полагал, идею налета эти двое «украли» у него.

— Я первым придумал этот налет, — возмущался он на каждом углу. — У меня увели мою идею. Пусть этих проходимцев приведут ко мне!

Для того чтобы усыпить бдительность молодых людей, тихонько сидевших в углу бара, братья Синагра предложили им новое дельце.

— Мы знаем тут одного, который имеет дело с побрякушками, — сказал один из них. — Он вхож в приличные дома. Мы можем с его помощью сделать несколько налетов на ювелирные магазин, или напасть непосредственно на торговых представителей ювелирных фирм. Пойдемте с нами, мы вас познакомим.

Сказано — сделано. Все трое братьев усадили молодцов в свой синий «фиат-126», припаркованный напротив бара. Они тронулись.

Самого молодого из них, Маурицио Ло Версо, с раннего детства все звали «Маленький папа», поскольку однажды он целый день бродил в слезах по кварталу в поисках своего отца. Чувствительность, не помешавшая ему стать преступником, с годами не притупилась; по мере того как они приближались к месту назначения, он становился все беспокойнее.

— Куда мы едем? — спросил Маленький папа.

— Не дергайся, — ответил Винченцо Синагра, — доверься нам. Мы везем вас на встречу с нашим другом из ювелирного.

На самом деле, как уже догадался читатель, этих двух несчастных везли к Филиппо Маркезе.

В последний раз Винченцо Синагра видел Фаллу-ку и Ло Версо на маленьком заводике, на котором изготовляли плитку для пола, в городке Виллибате, где их ожидал Филиппо Маркезе с десятком других мафиози. Что с ними сталось, Винченцо Синагра не увидел. Он ретировался, доставив добычу к ногам Маркезе. Но он легко мог себе представить их дальнейшую судьбу. Немного времени спустя Гроза сообщил ему, что тела этих двух парней были брошены в бидон с кислотой.

— Это была кислота отличного качества, — уточнил Гроза. — Из тех, что растворяет все, кроме часов.

Винченцо Синагра начинал понимать, на что способен Филиппо Маркезе. И это было далеко не последнее его открытие.

Расположенная в южной оконечности порта Палермо бухточка Святого Эразма служила своего рода границей между историческим центром города и районами новостроек Там, на молу, расположилось несколько рыбачьих лодок, в ожидании лучших времен, когда их окатят водой, поволокут по гальке и спустят в неглубокую бухту. Немного дальше, между двумя автозаправочными станциями, был переоборудован в бар небольшой подвальчик.

Именно здесь обычно ошивалась во всякий час дня и ночи странная компания, к которой принадлежал Винченцо Синагра. Это были люди самых разных возрастов, развязные, оборванные, праздные, которых, кажется, никакая сила на заставила бы покинуть это убогое заведение, предоставляющее, среди прочих удовольствий, возможность поиграть в бильярд в зальчике гораздо более грязном, чем забегаловка напротив.

Религиозный институт Падре Мессина занимает северную часть побережья. Напротив института, перед полоской земли, где регулярно скапливалось множество кубометров всевозможных отходов, стоит группа грязных, явно заброшенных домишек. Здесь-то 8 ноября 1981 года у Винченцо Синагры и проходила важная встреча.

Несколько нищих обитали в наиболее пригодных для жилья помещениях, квартиры же самые порушенные были давно пусты. Именно в одну из таких квартир и направился Винченцо Синагра, толкнув ржавую дверцу ворот дома номер 8 на виа Понте Марина. Он прошел в арку, едва переводя дыхание от густой и отвратительной вони, стоявшей в воздухе. Обойдя несколько куч какого-то мусора, он оказался в тускло освещенном маленьком дворике. Винченцо Синагра направился к покосившемуся домишке, явно предназначенному на снос. Проскользнув на лестницу, такую же убогую, как и все в этом месте, Винченцо Синагра вошел в квартиру на втором этаже, где Гроза обещал ждать его. Было около десяти часов утра, когда Синагра вошел в гостиную. Вид у помещения был плачевный: стол, несколько стульев, облупившиеся стены, растрескавшийся потолок, — ничто в этой обстановке не указывало на те жуткие дела, которые здесь творились и из-за которых это помещение окрестили «комнатой смерти».

В этой самой комнате его поджидал третий из братьев, бандит по имени Антонино, которого Гроза тоже позвал на подмогу. Оба они отлично знали, зачем пришли. Гроза им все объяснил.

В это время Гроза и еще один убийца «семьи» Корсо дей Милле, Антонио Ротоло, входили в бар, расположенный меньше чем в километре от вышеописанных развалин. У них была назначена встреча с «человеком чести» по имени Антонино Руньетта.

Будучи честным контрабандистом, Антонино Руньетта не мог упустить выгодного дельца. Как все, делая бизнес на транспортировке героина, Антонино Руньетта был одним из немногих, кто еще занимался и сигаретами тоже. Гроза и Ротоло это знали.

— Пойдем с нами, — сказали они Руньетте, — у нас есть партия сигарет. Дело выгодное. Это недалеко отсюда.

Им не пришлось повторять дважды, Руньетта тут же согласился последовать за ними. Он оставил, как полагал, ненадолго, свой автомобиль перед банями Вирзи и уселся в «фиат-131», в котором его уже ждали Гроза и Ротоло. Антонино Руньетта не знал, что этот «фиат» был накануне угнан и, уж конечно, не мог и предполагать, для чего все это предназначалось.

Антонино Руньетте ни к чему было быть настороже, поскольку он всегда держался в стороне от клановых и «семейных» разборок, стараясь делать свое дело как можно лучше, то есть как можно ловчее. Никогда он не ссорился с себе подобными, и единственные законы, которые нарушал, были законы Итальянской республики. Вот почему он с легким сердцем отправился с Антонио Ротоло и Грозой в квартиру в доме номер 8 по улице Понте Марина, где, как мы уже знаем, его с нетерпением поджидали Винченцо Синагра и его кузен.

Едва он вошел в комнату смерти, как все четверо набросились на него, и он опомнился лишь тогда, когда его при вязли к стулу.

Но в чем могли они его обвинить?

Как всякий уважающий себя «человек чести», Антонино Руньетта отлично знал, что такие вещи происходят, когда дело касается «Семьи», Чести или Денег. Но поскольку он не допустил никаких промашек и никого не надул, во всяком случае из ближайшего окружения, он был в совершенном изумлении. Без сомнения, его изумление еще больше возросло, если это, конечно, возможно, когда он увидел, что в комнату с угрожающим видом входят примерно десяток «людей чести». Надо сказать, что окружающая обстановка наверняка усиливала чувство исходившей от них опасности.