Винсент Бриджес - Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Бурное весеннее утро озарило переднюю сторону Креста; чтобы оценить важность зашифрованного на нем послания, нам предстояло ответить на пять категорий вопросов. Вот они:

1. Говорит ли Фулканелли правду? Прослеживались ли в истории или традиционных практиках какая-либо связь между таким эсхатологическим учением гностиков, как хилиазм, и алхимией? Если подобная связь существовала, то как удалось пронести сквозь века знание о ней? Действительно ли на стенах некоторых готических соборов раскрывается тайна?

2. Что Фулканелли должен был поведать нам об алхимии и Андайском Кресте? Проливает ли эта информация свет на связь между алхимией и эсхатологией?

3. Что обозначают символические изображения и шифры на Кресте? Каким образом этим символам удалось стать уникальным «символическим истолкованием» апокалипсической философии? И, что самое важное, указывается ли дата?

4. Есть ли научные подтверждения идеи Фулканелли о «двойной катастрофе»? Существуют ли научные данные, позволяющие постичь суть процессов, изучаемых алхимией?

5. Если подобная катастрофа периодически повторяется, то какими именно событиями ознаменовалась она в последний раз? Возможно ли найти научные доказательства, подтверждающие это?

Стоя в тот день напротив Андайского Креста, мы ощутили настоятельную необходимость ответить на все эти вопросы. Чтобы разгадать тайну, нам были нужны информация и достоверные факты. Мы даже не подозревали о том, что, как только нам будет явлен смысл Креста и книги Фулканелли, мы тут же включимся в работу.

Желали мы того или нет, но, отвечая на вопросы, которые иногда разрешались сами собой, а иногда задали, когда мы докопаемся до истины самостоятельно, мы вдруг поняли, что область неизвестного перед нами неуклонно разрастается. Тогда мы решили сосредоточить все наше внимание на главе, посвященной Андайскому Кресту, и на самом памятнике. Круг наших изысканий был по необходимости расширен за счет включения в него истории алхимии, но лишь в той мере, в какой это необходимо для понимания послания, зашифрованного на Кресте. У нас не было намерения разгадать тайну самой алхимии, еще менее мы стремились до конца, с исчерпывающей полнотой, постигнуть смысл «Тайны соборов» и «Обители философов». Нам просто хотелось знать, можно ли считать истиной все то, о чем Фулканелли сообщает в главе, посвященной Андайскому Кресту.

Теперь, после многих лет интенсивных поисков и исследований, мы убедились не только в том, что информация, зашифрованная на «Циклическом Андайском Кресте», достоверна, но и в том, что на нем наглядно представлены поразительные знания о механике небесных сфер и галактик, знания, которые в 20-х годах XX в. побудили заявить о себе Фулканелли, а еще раньше, в 1680 г., — мастера, создававшего Андайский Крест. Эти знания просто ошеломляют.

В самом сердце тайны алхимии, ее мистической сути, лежит некий секрет. Секрет этот необычен, ибо его невозможно раскрыть, поскольку он является опытом гнозиса. Более того, это неизреченное знание не может быть передано или изучено обычным способом, а может лишь быть включено в сознание адепта и прожито им через посредство мистического процесса, именуемого инициацией. Эта инициация осуществляется несколькими способами, обычно — через контакт с другим посвященным, но иногда это происходит путем изучения священных текстов или прямого озарения.

Алхимический гнозис передавался из поколения в поколение на протяжении нескольких тысячелетий. Так, например, мы наблюдаем, в сущности, то же содержание опытов по обретению гнозиса в опытах современной самаяны в университете Махаришей и в практике древних египтян. Мы знаем, что содержание опытов по его постижению идентично у мистиков всех эпох и народов. Этот секрет, кроющийся в самом ядре алхимии, представляет собой неизреченный опыт реальных действий наших ближайших соседей по космическому пространству.

Так как же мы можем взрастить и воспитать в себе подобный опыт? Ответ на этот вопрос заключается во фразе посредством передачи. Современные социологи всерьез начинают обсуждать концепцию мемов, или комплексных групп идей, — таких, например, как монотеизм и демократия, то есть идей, обладающих способностью воспроизводить самих себя. Кроме того, мемы, по всей видимости, обладают и другими качественными свойствами, такими, как необычная психическая составляющая. Широкое распространение спиритуализма и спиритизма в XIX в. — превосходный пример вспышки и распространения вирусообразного мема. Следы спиритуалистического мема дожили до наших дней, и их можно встретить в практике движения Нью Эйдж, обращавшейся к изучению феноменов общения дельфинов и опыта предсмертных состояний. Такие голливудские фильмы, как «Шестое чувство», созданы под сильным впечатлением обращения к спиритуализму и перспективе посмертия. Это мгновенно донесло этот мем до сознания миллионов кинозрителей и сделало его мощным средством прямого воздействия на их психику.

Это помогает понять, что секрет, кроющийся в самом сердце алхимии, представляет собой совершенно особый и усложненный вариант мема. Подобно спорам или семени, мем обладает защитной оболочкой, которая часто выглядит весьма привлекательно для непосвященных. В конкретном случае алхимического мема такая оболочка представляет собой весьма заманчивые и наукообразные рассуждения о трансмутации базового металла в золото. Но даже если кто-то проглотит внешнюю оболочку алхимического мема, нет никаких гарантий, что внутреннее ядро — содержание мема — включится в нем и начнет развиваться. Для того чтобы это произошло, необходим целый ряд примеров шоковой терапии, или инициации.

Уровень сложности алхимического мема таков, что переживание гнозиса в его ядре может быть стимулировано только посредством трех шоковых действий. Таким образом, для того, чтобы передать во времени комплекс идей, заключенных в гностическом меме, необходима целая серия контактов между теми, в ком этот мем уже актуализирован, и теми, кому еще предстоит испытать это. Именно из этой потребности возникла идея жречества, особых посвященных, а затем, по мере упадка религиозных структур, — мистических школ и тайных обществ. Мы вправе считать их своего рода средствами инкубации спиритуалистических мемов.

На протяжении ряда тысячелетий непереваренные семена алхимического мема перемешивались вместе с другими спиритуалистическими мемами, создавая почти бесконечные ряды «гибридных» спиритуалистических формул, обычно выступающих в роли алхимии. С момента ее появления в Александрии в I в. до н. э. и вплоть до современных формулировок секрет, кроющийся в ядре алхимического мема, можно проследить по его гностической неизрекаемости. Секрет стремился защитить себя, но, делая это, неизбежно оставлял безошибочно узнаваемые отпечатки пальцев. Следуя за этими гностическими отпечатками пальцев, мы можем проследить развитие алхимического мема на всем протяжении истории.