Мария Потурцин - Жанна дАрк

Талбот не потерял самообладания.

- Такова судьба воина, - ответил он, пожимая плечами.

Только Фальстолфу удалось спастись бегством; измученный и печальный, он прибыл в Венсен, где герцог Бедфорд отобрал у него орден Подвязки, ибо за каждое поражение нужно расплачиваться. Впервые в истории англичане потерпели поражение в сражении на открытой местности, что означало не просто поражение, но опровержение мифа об их непобедимости.

Ла Гир снял шлем, вытер пот и задумчиво наклонил свою большую голову:

- Клянусь, у нас есть повод возблагодарить Господа и Деву. Где же она теперь?

Ее не пришлось долго искать, один из рыцарей увидел Жанну на краю леса, она кричала на французского солдата, наступившего сапогом на англичанина, из груди которого доносился предсмертный хрип. Теперь она сидела на траве, с откинутым кверху забралом и лицом, покрасневшим от слез. Голова англичанина лежала у нее на коленях. У англичанина был пробит череп, и кровь залила все его лицо.

- Столько погибших, - рыдала девушка, - и если они умерли с неотпущенными грехами, я тому виной, - она плакала так, как плачут дети, горько и безутешно.

Никто не заметил, как пристально Жиль де Рэ наблюдал за этой сценой. На лице у него была кровь, но он небрежно вытер ее. Крылья его носа расширились, губы распухли, глаза непрерывно впитывали то, что он видел. Это продолжалось до тех пор, пока Артюс Ришмон грубо не похлопал его по плечу:

- Кажется, Вы ревнивы, Жиль?

Жиль вздрогнул. Лицо его замкнулось, а взгляд стад

высокомерен.

- Ришмон, Бы видели оленя сегодня утром? Это Жанна его позвала.

Коннетабль добродушно усмехнулся.

- И святой Губерт на нашей стороне. Но что мы сделаем, чтобы утешить Деву?

Дома в Бретани у него остались дочери, и Жанна, несмотря на то, что он находился рядом с ней совсем недолго, трогала его отцовское сердце.

Тем временем Алансон спросил, кто поедет к королю с известием, и когда вызвались Жиль и Ла Гир, Жанна бережно опустила мертвого на траву и медленно подошла к ним. Она вытерла слезы.

- Герцог Алансон, если Вы позаботитесь о раненых и убитых, я поеду с Вами. У вас у всех хорошие шпоры? Англичане больше не смогут защищаться, а мы должны наступать им на пятки.

Мертвый англичанин на коленях Жанны фигурирует у Шиллера под именем Лионель. То, что они встретились в поединке, не соответствует действительности: сама Жанна ни разу не подняла меча на врага, о чем свидетельствуют и друзья, и враги. Но поэтическое воображение Шиллера полно глубокого смысла: ее деяния, в конечном счете, имели значение и для Англии. Но признали это лишь несколько столетий спустя. Шиллеровская Дева во время поединка с Лионелем загорается любовью к нему, и эта любовь, измена ее долгу, является греховной и приводит в драме к гибели на поле брани. На самом деле, вина Жанны - если таковая вообще была - состояла совсем в другом, а смерть ее оказалась в сотня раз более горькой.

Жан Алансон, который в те дни был главнокомандующим, много лет спустя вспоминал: "Она разбиралась

во всем, что имеет отношение к войне: могла вонзить пику и провести смотр войска, выстроить армию в боевой порядок и разместить пушки. Все удивлялись, что она была столь осмотрительна в своих делах, как боевой командир с двадцати- или тридцатилетним опытом".

Джон Лэмонд, шотландский биограф Жанны XX столетия, считает, что приверженцы идеи реинкарнации легко могли бы объяснить этот необычайный факт: девушку следует просто считать новым воплощением какого-то героя. Но это означало бы недооценку законов судьбы. Вся деятельность Жанны проходила под знаком гораздо более напряженного дара: дара получать инспирации. Вокруг всех нас волнуется и бушует море духовности, но только избранные обладают способностью осознанно и безошибочно видеть и слышать то, что находится за порогом земного бытия.

Проще всего было бы считать одну из "райских сестер", Екатерину или Маргариту, чьи жизни очень напоминают судьбу Жанны, одним из ее прошлых воплощений. Но это означало бы провести лишь логические параллели, оставив без внимания закон метаморфозы, которому следует все живое. В церкви в Домреми, как, впрочем, и вообще во многих средневековых храмах, были статуи обеих "сестер", которых часто связывают со святым Михаилом. Жанна, будучи подростком, могла облекать существа, являвшиеся ей в видениях, в образы окружавшей ее привычной действительности. Это ни в коей мере не опровергает реальность ее видений, но имеется разница между духовным существом и его отражением в сознании человека - так зеркальное отражение всегда перенимает нечто от свойств зеркала. Серебро отражает не так, как медь, а необработанное стекло не так, как отшлифованное. "Настоящее мы видим как бы сквозь тусклое стекло, - пишет апостол Павел в "Послании к коринфянам", ...настоящее знаю я отчасти, а прошлое Познаю через себя". Оба образа, Екатерина и Маргарита, относятся к циклу символических фигур, которыми в средневековых соборах обозначалось восхождение душ из грехопадения в материю, из богооставленности вновь возвышавшихся до своего вечного архетипа. Фигура святой Маргариты представлена во многих церквах, например, во Фрейбургском монастыре, где она символизирует духовную силу "Liberum arbitrium" - свободного выбора, так как Маргарита возвысилась над внешними обстоятельствами и отдала свою жизнь раз и навсегда поставленной цели, для этого она попирает "змия" низких влечений. Святая Екатерина была символом "сциенция" - знания, усилием воли ей удалось постичь свет божественного разума и благодаря этому обратить в христианство пятьдесят ученых-язычников. Надпись около ангела, парившего у ног Екатерины, гласила: "Vigilate et arate" - бдите и молитесь, она указывала на постоянство бодрствующего сознания. Согласно Альберту Великому, именно эта надпись относится к божественному Жениху, Который в Евангелии от Матфея открыл дверь "разумным девам" - людям, полным стремлений, пробуждающим духовное сознание.

Жанна, не посвященная в эти тайны средневекового богословия, впоследствии в своих показаниях сообщила, что архангел Михаил привел к ней обеих этих святых. Не могла она и представить себе, до какой степени точно жизненные задачи, стоявшие перед Маргаритой и Екатериной, должны были отразиться в ее судьбе. Но обе эти девы оставались для нее на протяжении всей ее краткой жизни - исключая один-единственный момент, когда она испытала умопомрачение при пытке, - "райскими сестрами", явившимися к ней и в смертный час.

Когда Жанна одержала победу в битве при Пате, ей все еще было только семнадцать лет.

Не упоминай ее имени

Из освещенных окон замка Сен-Бенуа доносилось пение женщины, которая не могла быть трезвой. В этот день Тремуй расщедрился, и после обильной трапезы в его родовом замке Сюлли на Луаре, где гостила королевская семья, они вместе с Карлом несколько неожиданно отправились в ближайший охотничий замок Сен-Бенуа. Две девушки, несколько месяцев назад развлекавшие офицеров и наемников, должны были в этот вечер веселить короля и герцога. Эти создания лишились куска хлеба с тех пор, как Жанна изгнала их из войска.