Сергей Маслов - Тайны и судьбы мастеров разведки

Разведчиками не рождаются. Но феномен Короткова состоит в том, что вот уже многие десятилетия Виталий Викторович не может отделить свой собственный день рождения от Дня разведчика и Дня чекиста. Все даты падают на 20 декабря. (В 1917 году в этот день была об­разована ЧК, в 1920-м — Служба внешней разведки, а в 1927 году в Полтаве появился на свет маленький Виталик Коротков.) Так что можно, наверное, сказать, что наш герой родился под звездой разведчика. Существует, правда, одна астрологическая мудрость: звезды показывают, но ничего не говорят...

И никто ничего про его судьбу ему, бывшему фрон­товику, не говорил вплоть до последних дней учебы в Московском юридическом институте. Но однажды ка-ак сказанули. Перед заседанием комиссии по распределению в институте его проинструктировали: «Станут спрашивать, где бы хотел работать, отвечай: "Я иду к Анне Ивановне"». К ней он попал через Старую площадь, подъезд номер 3. Там ему объявили, что решением ЦК он зачислен на работу в разведку.

Хайнц Фельфе в объятия «Анны Ивановны» попал более замысловатым путем. Ужасов войны в отличие от Короткова он, по существу, не видел. Пробыв на фронте всего десять дней, он с тяжелой формой пневмонии слег в госпиталь и был комиссован. Тоже получил юридическое образование. Примерно в то время, когда Коротков, пробив­шийся на фронт 15-летним мальчишкой, в кромешном аду Курской дуги эвакуировал с поля боя наши горящие танки, Фельфе переступил порог VI управления РСХА — Глав­ного управления имперской безопасности. Перед Фельфе открылись врата ведомства Шелленберга, руководившего политической разведкой. Вскоре Фельфе становится на­чальником отдела Швейцарии и Лихтенштейна. Спустя короткое время после назначения Шелленберг вызвал Фельфе для личной беседы. Фельфе знал почти наверняка, что речь пойдет о его рапорте Гиммлеру. В нем предлага­лось провести исследовательские работы по изготовлению гормонального препарата, который можно было бы выгодно продавать в Швейцарии и за счет этого обеспечивать раз­ведку дефицитной валютой.

— Ах, это вы, Фельфе, вот вы какой, — сказал при­ветливо, но без интонаций кота Матроскина в голосе Шелленберг. — Ну что ж, вы неплохо начинаете. В 25 лет начальник отдела. Поздравляю. Могу обрадовать, ваш ра­порт одобрен рейхсфюрером.

—Наверное, вы, Виталий Викторович, присматривались к Фельфе с неменьшим интересом, чем Шелленберг?

— Он запомнился как обстоятельный, серьезный, ду­мающий над каждым словом человек, просчитывающий свои действия на несколько шагов вперед. В небольшой группе завербованных нами агентов, с которой Фельфе был связан, он был неформальным лидером.

В разведке любви с первого взгляда не бывает. Но с Герхардом — это был первый псевдоним Фельфе, который потом в целях конспирации заменили на Курт,—мы нашли общий язык быстро. Профи!

Про любовь Виталий Короткое вспомнил весьма кстати. Потому что вербовка агента — материя едва ли не более тонкая и сложная, чем прелюдия назревающего романа. Было решено действовать через агента-немца Ганса Клеменса, старого приятеля Фельфе. Он мог по­зволить себе говорить с Фельфе откровенно, без заходов издалека. В конце лета 1950 года они встретились за ужи­ном в ресторане. Клеменс в пылу разговора надавил на болевую точку Фельфе: «Хайнц, я давно тебя знаю и не собираюсь агитировать. У тебя своя голова. Но русские не доказывают немцам, что они дерьмо». Подразумевалось: в отличие от американцев и англичан. Полуторагодовое пребывание в английском плену оставило в душе Фельфе тяжелый осадок. Помнил Фельфе и о том, что вплоть до образования ФРГ в 1949 году раскольниками в вопро­се германского единства выступали именно западные державы, в то время как Советский Союз выступал за целостность Германии.

Фельфе поставил условие: он должен был лично встре­титься с сотрудниками советской разведки. Месяц спустя встреча состоялась, и у Фельфе больше не было сомнений. Перед ним была поставлена задача: искать возможность для проникновения в органы полиции и спецслужб ФРГ.

Старые связи сработали, и уже 15 ноября 1951 года Фельфе приступил к работе в ОГ — «Организации Геле­на», названной по имени «отца» этого разведывательного ведомства, переименованного позже в БНД. Рейнхард Гелен бессменно руководил им до 1968 года. В 1961 году, когда в мире разразился грандиозный скандал по поводу сбитого над Уралом американского самолета-шпиона У-2, журна­листы терзали западногерманских политиков вопросом: не собирается ли ФРГ приобретать У-2 у американских союзников? Один из ответов запомнился всем: «Зачем? У нас есть Гелен. И он несбиваемый».

Тем не менее «несбиваемый» Гелен, видимо, слишком высоко витал в облаках. В 1955-м Гелен поручает советско­му агенту Фельфе руководить всей контрразведывательной деятельностью БНД против СССР на территории Западной Германии.

Это был вообще примечательный год. Впервые после войны в СССР с официальным визитом прибыл лидер ФРГ, канцлер Конрад Аденауэр. БНД активно участвовала в под­готовке этой поездки. От Герхарда в Центр поступали очень ценные агентурные сведения. Он, в частности, сообщал, что канцлер в вопросах разрядки намерен проявлять максималь­ную осторожность, что основная его цель—он даже видит в этом свою историческую миссию—добиться от Советского Союза освобождения немецких военноплеїшьіх. Особое зна­чение имела информация Герхарда о том, что Аденауэр крайне отрицательно относится к установлению дипотношений с СССР, поскольку-де в такой ситуации ФРГ пришлось бы от­казаться от претензий на «единоличное представительство» немецкой нации. В результате Москва заранее знала, как правильно построить политический торг. Герхард сообщал даже о рекомендациях генерала Гелена Аденауэру по поводу «коварства русских». На прощание тот посоветовал канцлеру выпивать перед официальными приемами немного оливково­го масла, потому что русские, мол, чтобы добиться большей сговорчивости партнеров, любят накачивать их алкоголем.

Доподлинно неизвестно, перепил ли канцлер оливково­го масла или, наоборот, не допил, но дипломатические от­ношения между двумя государствами были установлены.

С помощью Фельфе нашей разведке удалось нанести БНД в буквальном смысле оглушительный удар. Совмест­но с ЦРУ служба Гелена провела операцию по установке подслушивающей техники в новом здании советского торгпредства в Кельне. Бесконечная гирлянда микро­фонов — десятки! — была подключена к находящейся под штукатуркой электропроводке. Но после вселения советских сотрудников БНД в полном недоумении хлопа­ла своими электронными ушами. Фельфе, руководитель операции, заблаговременно предупредил о ней советских друзей. В торгпредстве побывала группа технических специалистов нашей разведки и пропустила через весь этот «клоповник» (немцы называют «жучки» «клопами») электрозаряд такой силы, что все электронные насекомые сдохли.