Борис Греков - Грозная Киевская Русь

Торговля первых самостоятельных, пышно развивавшихся торговых городов и торговых народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников. Эти общества, становящиеся объектом воздействия чуждого им торгового капитала, иногда обнаруживают большую устойчивость своих производственных отношений. Поэтому необходимо внести существенную поправку в мнение Довнар-Запольского и др. о том, что основой богатства господствующих классов в этот период истории Киевской Руси были движимые ценности, а не земля.

Самое появление классов в обществе, где главной отраслью производства было земледелие, не может быть объяснено без появления частной собственности именно на землю. Однако владение землей нисколько не исключает факта наличия у господствующих классов значительных сокровищ, полученных не от эксплуатации земли.

Нам надлежит сейчас еще раз проверить наши наблюдения и соображения о землевладельческой базе господствующих классов Древней Руси, так как эта сторона дела имеет для нас чрезвычайное, решающее значение. Вот факты.

Ольге принадлежало село Ольжичи («и есть село ее Ольжичи доселе») [134] . Вышгород был городом (замком) кн. Ольги [135] .

У матери Владимира I, ключницы княгини Ольги, Малуши, было тоже село Будутино [136] . У Рогнеды был город Изяславль. Берестово было подгородным княжеским селом у Владимира. Под Новгородом уже в конце X и начале XI в. было княжое село Ракома, куда ездил кн. Ярослав в ту ночь, когда новгородцы избили варягов на Парамони дворе. Здесь уместно напомнить и знаменитые поездки кн. Ольги по мало освоенным властью частям государства, где она интересовалась не только местами охоты, но и населенными местами и землей.

Это все факты, случайно дошедшие до нас от X в. Обольщать себя уверенностью, что они подлинно относятся к тому времени, к какому приурочил их летописец, конечно, не приходится. Но, с другой стороны, это факты такого рода, искажать которые для летописца не было никакого смысла, и потому, мне кажется, мы можем принять их, если не в качестве подлинных, то, во всяком случае, таких, невероятность которых требует специального доказательства.

А.Е. Пресняков тоже считает боярское землевладение явлением старым. Он указывает на то, что «упоминания о боярских селах случайны и немногочисленны, но это – упоминания мимоходом, как о явлении обычном» [137] . У нас есть полное основание признать мысль А.Е. Преснякова совершенно правильной. Упоминания о боярских селах X в. только слабые намеки на общественное явление, имевшее весьма широкое распространение в жизни этого времени.

Фактический материал XI—XII вв. значительно богаче. В 1087 г. по поводу смерти Ярополка Изяславича летопись говорит: «Ярополк десятину дал от всих скот своих святой Богородицы и от жита» [138] .

Кн. Мстислав в 1096 г., считая войну законченной, «распусти дружину по селом» [139] .

Владимир Мономах проявлял большую заботливость о хозяйстве в селах, как видно из его поучения. «Куда же ходяще путем по своим землям, не дайте пакости деяти отроком, ни своим, ни чужим, ни в селах, ни в житех, да не кляти вас начнуть» [140] . В житии св. Ефросинии называется в 1128 г. княжеское село около Полоцка, в 1146 г. упоминаются княжеские села в земле северян [141] , в 1150 г. – в Смоленском княжестве [142] .

Любеч и Чернигов были окружены в XII в. княжескими селами [143] , у Андрея Боголюбского в Ростово-Суздальской земле был город-замок Боголюбов и много «слобод купленных и сел лепших». В том же XII в. неоднократно встречаются известия о разорении сел боярских [144] . От Владимирского епископа Федорца «много пострадаша человеци… и сел избыша, оружия и конь…» [145]

В 1171 г. Владимир Мстиславич, хитростью овладевший Дорогобужем по смерти Владимира Андреевича, говорил своей дружине: «Целую к вам крест и к княгини вашей, якоже ми на вас не позрети лихом ни на ятровь свою, ни на села ее» [146] . А в 1150 г. кн. Изяслав в обращении к своей дружине говорит о владении дружинниками землей как о явлении обычном, само собою разумеющемся: «Вы есте по мне из Рускые земли вышли, своих сел и своих жизней лишився». Здесь дружинник мыслится именно в качестве землевладельца [147] .

Под 1177 г. сообщается, что в Суздальской земле сожжены «села боярские» [148] . В 1146 г. киевляне «разграбиша… домы дружины Игоревы и Всеволоже и села и скоты» [149] .

В 1209 г. новгородцы сотворили вече на посадника Дмитра и на его братью, а после этого зажгли их дворы, «а села их распродаша и челядь» [150] . Конечно, не сам боярин Дмитр, убитый в 1209 г., и даже не его отец приобретал и осваивал эти села. Перед нами наследственное имущество старого боярского рода.

Москва, упоминаемая в летописи впервые под 1147 г., в то время была селом, принадлежавшим кн. Юрию Владимировичу Долгорукому, где у него стоял укрепленный двор-замок. В этом году он приглашал к себе в гости «в Москву» своего союзника, северского князя Святослава Ольговича, куда последний и прибыл с небольшой дружиной и своим малолетним сыном. Юрий устроил здесь для своего гостя «обед силен» и одарил гостей дарами [151] . Само собой разумеется, что место, выбранное Юрием для приема своего союзника, должно было иметь ряд необходимых для этого условий и, прежде всего, должно было представлять собой значительное селение, снабженное для приема многочисленных гостей всем необходимым. Едва ли можно сомневаться, что Москва и была именно таким селением.

У Юрьева гостя Святослава Ольговича на Путивле, по-видимому, было такое же село, о котором случайно мы имеем некоторые сведения: во время нападения на него в 1146 г. неприятель забрал множество всякого товару: «И ту двор Святославль разделили на 4 части: и скотнице и бретьянице и товар, иже бе не мочно двигнути, и в погребех было 500 берковьсков меду и вина 80 корчаг; и церковь св. Вознесения всю облупиша, сосуды серебряные и индитьбе и платы служебныя, а все шито золотом и кадельнице две и кацьи, евангелье ковано и книгы и колоколы; и не оставиша ничтоже княжа, но все разделиша и челяди 7 сот» [152] .

«Добре устроенный» двор кн. Игоря, брата Святослава, довольно подробно изображается в той же летописи: «Поидоста на Игорево село, идеже бяше устроил двор добре; бе же ту готовизнины много и в бретьяницех и в погребах вина и медове и, что тяжкого товара всякого до железа и до меди, не тягли бяхуть от множества всего того вывозити. Давыдовича же повелеста имати на возы собе и воем и потом повелеста зажечи двор и церковь св. Георгия и гумно его, в нем же бе стогов 9 сот». Эти дворы, конечно, возникли не в начале XII в., а значительно раньше [153] .

Новгородский летописец в первой половине XI в., вспоминая прошлое и сравнивая его с настоящим, утверждал, что в старое время князья и дружинники добывали богатство главным образом войной с чужими народами, а свои имения не эксплуатировали чрезмерно. Сейчас дело переменилось. Эксплуатация своих имений стала главным источником обогащения, с чем связано и насилие над своими соотечественниками. Летописец осуждает этот образ действий своих современников и говорит, что именно за это навел Бог на Русскую землю «поганые», «а и скоты наши и села наша и имения за теми суть» [154] . Он, стало быть, тоже подчеркивает наличие земельных владений у господствующих классов как в XI в., так и раньше. (Раньше имений никто у князей и бояр не отнимал, потому что они вели себя иначе, чем сейчас.)