Владимир Прибытков - Тверской гость

- Благочестивый Рашид! - окликнул он воина. - Разве ты еще здесь?

Лоб воина перерезала жирная складка, потом и он расплылся в улыбке.

- А, бидарец! - сказал он. - Это ты?

- Я, я, почтенный. Наши быки устали. Вот мы и решили отдохнуть немного. Как жаль, что мы смутили твой покой, и какое счастье, что мы увидели тебя!

Воин снял руку с эфеса, вытер потный лоб рукавом кафтана.

- Проклятая жара! - обыденным голосом произнес он. - Долго ехал, Рангу? Что нового в Бидаре?

Минуту спустя все трое сидели в шатре возле кувшина с вином. Рангу не пил, но Рашид себя упрашивать не заставлял.

- Живите! - благодушно разрешил он. - Но времена изменились, Рангу. Платить придется больше. У нас новый начальник, а он очень любит золото. Заплатите два золотых мне и пять ему.

Рангу попытался торговаться, но Рашид ленивым жестом остановил его.

- Тсс, тсс... Мне не нужны лишние деньги. Но если вы хотите жить спокойно, платите без спора.

- Мы заплатим! - сказал Никитин.

Воин одобрительно посмотрел на него:

- Я сразу почувствовал к тебе расположение, купец. Вот и хорошо. А чтобы вы тут не скучали, я порой буду заходить к вам.

И он рассмеялся, сощурив узкие глаза и тряся толстым животом.

Получив деньги, Рашид собрался уходить.

- Да! - вспомнил он, уже подняв полог палатки. - Здесь развелось много волков. Смотрите за быками. Селям!

После ухода Рашида Рангу покачал головой.

- Много стали брать! - задумчиво произнес он. - Много... Ну, ничего. Зато на Рашида можно положиться. Он не подводит тех, с кого берет.

- Как скупать алмазы-то? - спросил Никитин. - Куда идти?

- Они придут сами! - усмехнулся Рангу. - Пойдем собирать хворост. Нам нужно варить рис.

Ночь упала на Голконду черная и глухая. У шатров стражи краснели точки костров. Где-то тявкали шакалы, дурным голосом захохотала гиена.

- Пора! - сказал Рангу.

Он подбросил в еле тлеющий костерок охапку сухих веток. Приглушенное на миг пламя вцепилось в щепу, в костре затрещало, и длинный язык огня вдруг взметнулся ввысь, доставая до синего неба.

- Костер должен гореть ярко! - пояснил Рангу. - А мы будем ждать.

И, обхватив руками колени, уткнулся в них подбородком, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Никитин тоже молчал, слушая, как разговаривает огонь, как брякают колокольцы быков, как с легким шорохом скользит над головой ночная птица.

Он устал за эти дни. Видимо, здоровье ослабело не на шутку. Да. Не миновал и он индийских бед. Вспомнился умерший красильщик.

- Какие порты, кроме Чаула, еще есть? - нарушил молчание Никитин.

- Гоа, Дабул...

- А к деревне Ситы который ближе?

- Дабул... Ты думаешь уезжать?

- Да, Рангу.

- Я провожу тебя.

- Ну, что ты... В такую даль!

- Разве я не стал тебе другом?

Никитин пересел к Рангу, обнял товарища за плечи, и они остались сидеть рядом, глядя в черный безмолвный мрак.

- Скажи, о чем ты думаешь, Афанасий? - тихо спросил Рангу после долгого молчания.

- Учит религия моя, - медленно заговорил Никитин, - что должны все люди братьями быть. Когда я молод был - горячился, всякую ложь у себя в Твери обличал. Перенес из-за этого много. Увидел, что у знатного да богатого правды не сыщешь, - затосковал. Стал по свету бродить, глядеть, как люди живут, ума набираться. Ходил в северные земли, в немецкие, побывал в турской земле, до Царьграда плавал - и везде одно... Вот добрался до вас. А и у вас горе не слаще нашего. И вижу: всюду человек о счастье мечтает, в каждой земле по-своему на бога уповает, утешения себе выдумывает. Можно бы вроде всякую веру в добро потерять. Но прислушаешься к себе - нет, живет вера! И знаешь почему? Потому, что несчастливы люди повсюду. А коли так, должны же праведный путь найти, которым к счастью придут. Я того пути не ведаю. Не открыт он мне. А думается все же, что хоть разные нынче боги у нас и много различий меж нами, а тот праведный путь к счастью для всех будет один, как одно у людей горе...

Рангу неуверенно кивнул.

- Мысли твои высоки, - ответил он. - Но мы же по-разному понимаем счастье...

- Нет! - горячо возразил Никитин. - Нет! Люди одно чувствуют: война беда, голод - беда, засилье богатого - беда... Разве не верно?

- Верно. Это верно, - проговорил Рангу.

Увлеченные разговором Афанасий и Рангу забыли о костре. Он слабел. Пришлось подкинуть в него веток и раздуть уголья. Дули оба. Пламя загудело. Тогда Никитин поднял раскрасневшееся от жара лицо. Сначала он ничего не видел. В глазах плыли огненные круги. Потом из кругов вырисовался человеческий скелет. Скелет стоял на коленях с другой стороны костра и смотрел на Афанасия глубоко запавшими, бесстрастными, но живыми глазами. Рангу обошел костер, потрепал скелет по плечу, вытянул ладонь.

Скелет что-то ответил. Рангу скривил губы.

- Что? - спросил Афанасий.

- Это глотатель, - непонятно ответил Рангу и стал накладывать ночному гостю рис.

Афанасий подошел к ним. Голкондский раб как завороженный следил за руками Рангу. Шея его судорожно дергалась. Он был невероятно тощ, и казалось удивительным, что это сочленение костей - живой человек.

Протянутый ему рис раб проглотил мгновенно, облизав пальмовый лист.

Уходивший в палатку Рангу вернулся с какими-то снадобьями. Раб покорно проглотил поданные корешки.

Афанасий глядел удивленно.

А раба начало корчить. Глаза его выкатились, он захлебывался...

Через несколько минут все было кончено. Рангу, повозившись у костра, побулькав водой, окликнул Никитина:

- Иди сюда!

Афанасий подошел. На ладони Рангу лежали два камня. От блеска костра камни были кровавыми. Раб, не глядя на людей, опять ел. Но теперь он старательно жевал, насыщался медленно и серьезно.

- Как же... Неужели так всегда? - спросил Афанасий.

- Нет, - отозвался Рангу. - Есть другие. Те подрезают кожу. Прячут камни в раны. Но глотать вернее. Никакая стража не обнаружит. Конечно, возиться с ними неприятно и риса на таких уходит больше, но что поделаешь?

- Жутко! - сказал Никитин. - Черт знает что! А если поймают его?

- Убьют...

- Значит, из-за горстки риса человек на смерть ходит?

- Ну... Ведь рабы умирают с голода. А так они тянут. Другие, окрепнув, даже бегут.

- Вот, значит, как дешевы алмазы тут. Не знал я! - произнес Никитин. Не знал!

Раб съел рис и поднялся.

- Дай ему еще! - быстро сказал Никитин. - Пусть ест!

Но Рангу отрицательно покачал головой.

- Нельзя. Ему станет плохо от обильной еды. Он может умереть...

Когда раб ушел, исчез в темноте, у костра воцарилось тягостное молчание.

- Так ведется издавна! - сказал, наконец, Рангу. - Не мы - так другие возьмут эти алмазы.

Вздохнув, Никитин подобрал отлетевший уголек, кинул в костер, посмотрел на запачканные пальцы, кивнул:

- Уж больно неожиданно получилось... Сегодня больше не надо.