Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций

Упорное движение в глубь Арктиды, к полюсу холода и Северному магнитному полюсу, до конца северного пути и далее было подкреплено осознанием своей исторической миссии в годы национальной трагедии после утраты независимости и разорения. Возможно, мало кто из участников этого движения мог бы достаточно ясно объяснить причины своего стремления упорно раздвигать пределы России по снежным и ледяными просторам. Однако очевидно, что осознание необходимости такого движения окрашивало помыслы людей, их православную веру и их русское национальное самосознание.

Сила этого движения не иссякла и в последующие годы. Создание Российско-американской компании в 1799 году привело к распространению владений России на всю территорию нынешнего самого северного и самого крупного штата С ША. Активность русских купцов в Северной Америке позволяла России претендовать на земли нынешней канадской провинции Британской Колумбии и штатов Орегон и Вашингтон. Стремление на северо-восток проявилось в отношении к продаже Аляски. Ни одна территориальная утрата России, каких она потом немало понесла, не вызывала столь больших сожалений и столь долгих пересудов, которые не прекратились даже через сто лет после сделки 1867 года.

Уверенность, с которой русские люди покоряли просторы Арктиды, свидетельствовала о том, что они овладели навыками, необходимыми для жизни в самых различных ее частях. Десятилетиями русские люди пробирались в тыл кочевникам по побережью Северного Ледовитого океана и через центральную часть Сибири. Стойбища кочевников Центральной Азии были обойдены с севера. К этому времени они не только научились не хуже кочевников ездить верхом, но и перебрасывать кавалерийские формирования в зимнее время через снега, льды и морозы.

Русские умели наступать и летом, используя свои навыки покорителей водных магистралей, которыми не обладали кочевники. Как указывал А. Тойнби, «казаки подавили вооруженную силу кочевников, овладев реками. А реки были единственными элементами степей, которые не находились под контролем кочевников и скорее «работали״ против них, чем за них. Для кочевников реки были грозными препятствиями и бесполезными как пути сообщения, в то время русские крестьяне и плотники были искусны в речном судоходстве. Казаки, научившись не хуже своих кочевых противников искусству езды на лошадях, не разучились быть покорителями вод».

К началу XVIII века русские владения на севере и востоке в основном вышли к материковой линии Евразии. Южная граница России стала проходить в основном по северному пути, то есть по верхнему рубежу внутреннего континента. Арктида оказалась разделенной на две части. Ее северная, самая большая и самая холостая часть оказалась в составе России. Стратегическая магистраль, вокруг которой консолидировались разрушители древних цивилизаций, оказалась в руках русских.

Вскоре русские вошли в непосредственное соприкосновение с древними странами мира. В конце XVII века русские казаки, заселявшие земли Приамурья, столкнулись с маньчжурскими войсками. По Нерчинскому договору, подписанному в 1689 году, Россия была вынуждена оставить занятые казаками земли Албазинского воеводства, но этот договор впервые урегулировал отношения России с Китаем. Таким образом через сто с лишним лет после разгрома Сибирского ханства Россия вышла к крайней северо-восточной окраине древнего цивилизованного пояса. А Тойнби так оценил значение этого события: «После того, как казаки, служившие Московии, и манчжурские хозяева Китая столкнулись друг с другом, уже не трудно было догадаться, чем на этот раз закончится драматический спектакль, который бесконечно повторяли кочевые народы». Однако это всемирно-историческое событие не было замечено в Западной Европе, еще переживавшей по поводу сражения австрийской армии с османами под стенами Вены 1683 года. Да и много позже, восхваляя победу Западной Европы над османскими наследниками кочевых народов Центральной Азии, мало кто задумался, куда вдруг делись кочевники и почему они перестали тревожить цивилизованный мир своими набегами.

Однако перечень событий, приведших к включению значительной части евразийской Арктиды в состав России, не позволяет достаточно ясно понять, каким образом было покончено с вечной угрозой кочевых народов. Усилия, которые потребовались русским для своей победы над кочевыми народами, можно оценить из замечания А. Тойнби, обратившего внимание на то, когда и при каких обстоятельствах западная цивилизация смогла, наконец, одолеть кочевников, живших на южной периферии древних цивилизованных государств: «Современные западные создатели империй одержали верх над своими первобытными противниками, бросив против них свою превосходящую индустриальную мощь… Западные военачальники подавили сопротивление кочевников с помощью таких средств, как железные дороги, автомашины и самолеты». Следует учесть, что все эти изделия прогресса были брошены против сравнительно небольших отрядов кочевников, которые оставались непокоренными к началу XX века. Каким же образом до изобретения паровозов, автомашин и самолетов русскими людьми был уничтожен главный заповедник кочевников? Какими средствами был разбит механизм ноосферы, в котором было предусмотрено регулярное разрушение цивилизованных стран силами кочевых народов?

Хотя русские казаки держали наготове кремневые ружья и сабли, основными-орудиями, с помощью которых они покорили Арктиду, были инструменты мирного труда. Игнорируя очевидное, Токвиль утверждал, что продвижение своей цивилизации с помощью плуга русским было не знакомо. Значительная часть земель, которые учитывались З. Бжезинским в его доказательствах людоедской природы России, была покорена без единого выстрела. По мнению директора Библиотеки Конгресса США Джеймса Биллингтона, главными орудиями русского крестьянина, с помощью которых он покорил земли от Днепра и Невы до Берингова пролива к Сахалина, были икона и топор. При этом Д. Биллингтон в своей книге «Икона и топор. Объяснение русской культуры», подчеркивал созидательное значение топора как главного инструмента в русском деревянном зодчестве. По мнению же Арнольда Тойнби, главным орудием, которым воспользовались для покорения Центральной Азии, была соха. Казаки смогли противопоставить кочевникам более передовой образа жизни и способ производства: оседлость и земледелие. «Казаки, — подчеркивал А. Тойнби, — одолели кочевников, завладев сельскохозяйственными ресурсами».

И все же покорение Аркткды с помощью иконы, топора и сохи не было религиозной и экономической экспансией цивилизованного народа, который загонял былых обитателей края в резервации. Освоение русскими Арктиды произошло быстро, потому что экспансия России имела принципиально иную природу, чем у древних сухопутных, морских и океанских цивилизаций. У России не было сплошной линии фронта цивилизации против остальной ноосферы в виде Великой китайской стены, цепей заморских колоний, как у финикийцев и греков, или приокеанских колоний, как в Америке, Африке и Азии. Имея свои опорные пункты в виде крепостей на ряде опасных направлений, русским не было нужды рассекать всю Евразию ка ״свою» и ״чужую». Не имея материальной границы, русские не воздвигали и непреодолимых социальных или этнокультурных барьеров, отделявших их от ״туземцев», подобных тем, что отделяли западных колонизаторов от ״туземцев» Америки, Африки, Азии, Австралии и островов Океании.