Хельге Палудан - История Дании

Стремясь утвердить свою монархию в качестве стабильного и эффективного единого государства, Кристиан VIII успеха не снискал, к тому же он оказался не в состоянии противостоять распространению новых национальных, политических и социальных идей, во всей полноте проявившихся в большинстве стран Европы в 40-х годах XIX столетия.

В декабре 1847 г. Кристиан VIII дал указание разработать либеральную конституцию. Проект был подготовлен к началу нового года, но его так и не удалось обсудить в Государственном совете, поскольку у короля произошло заражение крови и 20 января он скончался. В своем последнем письме сыну и наследнику государь просил его прислушиваться к словам патриотически настроенных советников и дать монархии общую конституцию. Фредерик VII исполнил предсмертную волю отца, опубликовав через восемь дней «конституционный рескрипт», но ослушался его в другом: он не вступил до конца года в равный брак.

Само появление этого последнего пункта в политическом завещании отмеченного печатью смерти монарха свидетельствует о том, что весьма неупорядоченная интимная жизнь кронпринца являлась не его личным делом, а делом государственным, причем наивысшей важности. Имея за плечами два развода, сорокалетний Фредерик, по-видимому, был не в состоянии произвести на свет наследника престола, принадлежащего к Ольденбургской династии. Это-то и породило споры о престолонаследии в герцогствах и — что не менее прискорбно — перевело вопрос о размерах датского государства и вообще о его существовании в разряд общеевропейских дел.

Сразу же после издания конституционного рескрипта произошла, впрочем в весьма скромных масштабах, демократизация деятельности четырех региональных сословных собраний, которые получили в качестве надстройки некий общий орган, обладавший по ряду вопросов правом решающего голоса. Однако все это вкупе с отменой цензуры стало толчком к жарким дискуссиям, участники которых выступали с требованиями проведения гораздо более радикальных реформ. Тем не менее основным катализатором развития событий в Дании явилась прокатившаяся по всей Европе революционная волна.

Существенной причиной происшедших в Европе в 1848 г. революций стало усиливавшееся социальное недовольство в связи с ухудшением экономической конъюнктуры и повышением цен на продукты питания в предшествующие два года. Наряду с этим накопились проблемы национального и политического свойства, в связи с чем участники революционных выступлений и выдвинули требования смены политической системы во многих странах. Начало событиям было положено в Швейцарии и Италии. Но только после революции, происшедшей в конце февраля во Франции, революционная волна действительно захлестнула большую часть Европы. В герцогствах шлезвиг-голштинское движение примкнуло к немецким либералам — сторонникам объединения с Германией, а в королевстве национал-либералы совместно с «Друзьями крестьян» и копенгагенскими ремесленниками выдвинули требования учреждения народного представительства на основе всеобщего избирательного права, проведения социальных реформ, а также гарантий статуса Шлезвига как составной части Дании.

В те бурные мартовские дни в датской монархии достижение национально-политических целей было главным в революционной борьбе. На многолюдном митинге 11 марта, состоявшемся в помещении театра «Казино», получила горячее одобрение «эйдерская» программа национал-либералов, требовавшая объединения королевства и Шлезвига под эгидой общей либеральной конституции. На митинге, созванном Союзом ремесленников в театре «Ипподром» днем позже, главным пунктом повестки дня был вопрос о введении демократического всеобщего избирательного права. Харизматическому лидеру национал-либералов Орле Леману удалось убедить собрание в необходимости образования общего фронта, в задачи которого входила борьба за введение всеобщего избирательного права и принятие конституции в контексте достижения общенациональной цели — создания «Дании до Эйдера». Осторожные голоса тех, кто считал нецелесообразным выдвижение требований о включении в состав королевства всего Шлезвига с его этнически неоднородным населением, оказались не в состоянии снизить накал революционных страстей в Копенгагене.

Соответственно и в герцогствах либералы объединились с представителями глубоко консервативного дворянства вокруг идеи общей шлезвиг-голштинской конституции и вступления Шлезвига в Германский союз. Члены шлезвигского и голштинского сословных представительств 18 марта собрались в Рендсбурге и приняли решение направить в Копенгаген депутацию с целью предъявить своему суверену, датскому королю, эти и другие ультимативные требования. Двадцатого марта слухи о случившемся достигли столицы, где обстановка накалилась до предела. Глава столичного муниципального совета Л.Н. Видт объявил о созыве его членов на экстренное заседание, на котором было принято составленное О. Леманом обращение к королю с призывом сформировать новое, пользующееся доверием народа правительство и с предостережением в последних строках «не доводить отчаявшийся народ до принятия мер самообороны».

Вечером того же дня участники митинга в театре «Казино» с воодушевлением поддержали требования отвергнуть притязания шлезвиг-голштинцев и принять общую для королевства и Шлезвига конституцию, основанную на «действительно всенародном избирательном праве». Участники митинга приняли решение сопровождать представителей муниципалитета, когда они направятся к королю для передачи обращения. Однако еще ранним утром

21 марта Фредерик VII осознал необходимость действовать в соответствии с царившими в городе настроениями. В первой половине дня он отклонил предложения правительства продолжить деятельность на основе датских «эидерских» установок и принял отставку правительства. Таким образом, когда массовое шествие достигло королевского дворца, король сообщил: «Все ваши пожелания, господа, удовлетворены еще утром».

Тем не менее пока речь шла лишь об отставке прежнего правительства и одобрении королем «эйдерской программы». И только после нескольких неудачных попыток графу А.В. Мольтке удалось 22 марта сформировать дееспособное правительство, включавшее представителей как старой, так и новой политической элиты. Имея среди десяти министров четырех представителей национал-либералов — Д.Г. Монрада, А.Ф. Чернинга, Л.Н. Видта и О. Лемана — «мартовское» правительство выглядело по-иному, нежели король и его советники могли представить себе днем ранее.