Л. Арбузов - Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии

Торговля с востоком всегда имела важное значение для лифляндских городов. Рига забрала еще в XIV столетии в свои руки немецкую контору в Полоцке; зато с ковенской конторой она не имела сношений; этой конторой пользовался более всего Данциг. В этом отношении всё зависело от речных путей.

Главный торговый пункт на востоке был все-таки Новгород; здесь были две конторы, или двора: готский двор, процветавший ещё до открытия Лифляндии, и немецкий двор Св. Петра. Правила о времени отправления (летом и зимою), о путях (сухой и морской) в Новгород, об управлении старост, о дозволенных и недозволенных товарах, о сожитии находившихся в Новгороде немецких купцов были собраны и записаны в т.н. скра. Такие скра сохранились — от, приблизительно, 1269 г. (по счёту Гельбаума), 1296 г., от начала XIV столетия, и позднейшая — от 1514 г. Сравнивая их, мы замечаем, каким изменениям подвергалась немецко-русская торговля в течение времени. Четверо старост (из купцов из Висби, Любека, Зоста, Дортмунда) должны были первоначально иметь ключи от ящика в г. Висби, в котором хранились денежные капиталы новгородской конторы. Постепенно руководство конторой перешло сперва к Любеку, а затем, в течение XIV и XV столетий, к лифляндским городам. В то время Рига управляла двором, хотя как и прежде купцы из всех ганзейских городов ездили в Новгород, а купцы из городов, не принадлежавших к Ганзе, вовсе не допускались. Когда рижские купцы перестали торговать с Новгородом, Ревель и Дерпт получили главное влияние. Частые войны сильно вредили немецко-русской торговле; бывало, что торговля во время войны совершенно прекращалась и возобновлялась только после заключения мира.

Считаю уместным здесь напомнить читателю о том, что южногерманские города, преимущественно Аугсбург и Нюрнберг, не имевшие, впрочем, никогда подобную ганзейскому союзу организацию, содержали в Венеции контору для восточной торговли (il Fondaco de Tedeschi), которая имела большое сходство с новгородской конторой. Отдельные северогерманские купцы, главным образом из Любека, ездили в средние века тоже в Венецию.

Торговые нравы всё более суживали свободу действий и всё более стремились ограничить конкуренцию иногородних купцов. Уже в XV столетии распространилось правило, «что гость (приезжий купец) не должен торговать с гостем», и на лифляндские города. Гостю разрешалось товары закупать и вывозить, но не продавать другому гостю. Подобные ограничения, имевшие целью устранить по возможности внешнюю конкуренцию, встречались в то время везде. Также для кредитных отношений существовали разные правила. Получать ссуды под залог товаров, которые в данное время на месте ещё не находились, а должны были быть доставлены через некоторое время, было совершенно запрещено; тем не менее это тайно практиковалось. Размер процентов имел убывающую тенденцию: в XIII и XIV столетиях платили от 10% до 12 %, после 1400 г. уже только от 6% до 8%.

Страна, с судьбой которой мы знакомимся, была немецкой колонией и зависела от тех главных сил, которые в средние века вели беспрерывную борьбу между собою: от императора и папы. Первый, в это время уже потерявший большую долю прежнего своего могущества, лишь изредка давал чувствовать своё влияние. Но уже епископ Альберт был ленником императора и получил регалии от него; нам известны также сношения дерптского и эзельского епископов с империей, и орден испрашивал от императора утверждения важных привилегий. Папство же пыталось в Лифляндии осуществить новую и великую идею, и смысл древней истории Лифляндии остается совершенно неясным, если мы не принимаем во внимание влияние папства и западноевропейских церковных порядков. Орден следует рассматривать как духовное государство, а духовные государства не могли не зависеть от церкви. Естественно, что мы наблюдаем зависимость колонии от метрополии и в общекультурном отношении. Развитие правовых отношений, политического устройства, как территориальных, так и городских государств, движение в областях литературы и художества происходили в том же направлении и на тех же основаниях, как и в Германии. При этом в большинстве случаев образцы брались из северной Германии, ближе лежавшей, из которой приехали и основатели колонии. Но не рабски перенимались учреждения Германии; насаждая германские порядки в колонии, колонисты умели приноравливать их к местным потребностям.

Рига получила уже рано автономию, т.е. относительно городского устройства независимость от епископа, которому была обязана своим существованием. В 1226 г. город имел уже совет, членов которого жители избирали, а также другие основные права и свободы (суд, управление, право распоряжаться землёю, назначать налоги, объявлять войну). Первоначально рижане придерживались готландского права, но уже в XIII столетии оно было вытеснено гамбургским правом (гамбургский статут от 1270 г.). Из него образовалось в течение времени рижское право, которое было принято и в других городах Лифляндии: в Дерпте, Гапсале, Феллине, а также впоследствии в городах Курляндии — Гольдинген, Виндава, Пильтен, Газенпот. (О древнейшем устройстве этих городов мы не имеем сведений). В сомнительных случаях мелкие лифляндские города обращались к Риге. Ревель, имевший сначала тоже готландско-рижское право, принял окончательно любекское право, которое король Эрих IV ввёл в Ревеле в 1245 г., и орденский магистр Госвин фон Герике вновь подтвердил в 1348 г. любекское право из Ревеля и, если Ревель не находил удовлетворительного решения, в Любеке. Верховный суд («Oberhof»), находившийся до XIV столетия в Висби а затем в Любеке, остался до конца XVII столетия высшей судебной инстанцией для всех городов с любекским правом, и приговоры его были безусловно обязательны.

Дополнения к городскому праву, т.е. собрания постановлений городских советов, назывались «Burspraken» (Burgersprache, Civiloqium). Они от времени до времени прочитывались перед ратушей для всеобщего сведения и, конечно, на немецком языке (рижская «Bursprake» от 1376 г. написана на немецком языке). Эти собрания знакомят нас с развитием городских прав в средние века; в них содержатся изменения и прибавления, вытекавшие из потребностей места и времени. Каждая «Bursprake» была действительна лишь в том городе, где она была составлена. Вследствие сего мы находим в Риге, Дерпте, Ревеле, Старом и Новом Пернове, Виндаве, Феллине дополнения, хотя и возникшие при весьма сходных условиях, но во многом значительно друг от друга отличающиеся.

Писцами при городских советах состояли в первое время исключительно духовные лица, которые предпочитали писать на языке церковном, т.е. латинском. На этом языке писались до XIV столетия все городские книги, представляющие важные источники для истории городов. Сюда относятся долговые, счетоводные, земельные, ипотечные и другие книги, в которых городская жизнь со всеми своими проявлениями находила отражение. В этих книгах мы находим богатый материал не только для истории права, но и для истории культуры вообще. Они сообщают нам в высшей степени ценные сведения для истории отдельных мест и личностей, расширения территории городов, состава населения, строительного и монетного дела.