Л. Арбузов - Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии

Обращая орденские владения в светское герцогство, Альбрехт за 24000 гульденов отказался от всех прав на Гаррию и Вирляндию, которые вследствие этого присягали с марта 1525 г. только лифляндскому магистру Герцог и магистр не доверяли друг другу Альбрехт, умерший в 1568 г., был ещё свидетелем окончательного падения старой Лифляндии.

Плеттенберг ещё в начале своего управления завёл сношения с имперским правительством. Действительной помощи он из империи не получил, но он получил право взимать таможенную пошлину которую в течение трёх лет собирал для себя король Максимилиан. Пошлина на самом деле не взималась, и торговля в Лифляндии оставалась беспошлинной. Но в связи с этим правом находилось предоставление магистру верховных прав. Так как отношение Лифляндии к империи было неопределённым, то Плеттенберг старался установить, по крайней мере, идеальную связь. В один из имперских округов по разделению 1495 г. Лифляндия не вошла, но ей предлагали платить имперские подати как, например, Gemeiner Pfenning от 1495 г. и сборы против турок. Лишь после секуляризации Пруссии Плеттенберг достиг того, что Карл V признал Лифляндию частью империи. 24-го декабря 1526 г. в Эсслингене была составлена об этом грамота, а в июле 1530 г. Карл V наделил в Аугсбурге представителя магистра Лифляндией. С тех пор Лифляндия посылала своего представителя на рейхстаги и платила подати на содержание рейхскаммергерихта. Таким образом, лифляндский магистр сделался князем Римской империи, между тем как рижский епископ достиг этого достоинства уже в 1207 году.

Во внутренних отношениях за эти годы достаточно было недоразумений. В особенности отношения сословий обострились и общее настроение было возбуждённое после войны, окончание которой никого не удовлетворяло. Крестьяне постепенно сделались зависимыми. Только очень немногие из них сохранили свободу (один свободный крестьянин в Гольдингенской области получил кличку «курляндский король»). В этом состоянии зависимости крестьяне остались до падения Старой Лифляндии; переход к полному крепостничеству должен быть отнесён к позднейшему времени. Наследственное право крестьян ещё не было ограничено, но свобода передвижения была уничтожена, крестьяне были прикреплены к земле подобно крестьянам в Западной Европе. Лифляндские ландтаги часто, и особенно в это время, обсуждали переход крестьян в города. Лучше всего мы можем проследить это движение в Эстляндии, но есть много известий о нём и из других частей Лифляндии. В Ригу переходили крестьяне даже из Курляндии, ибо «городской воздух делал свободным». Горожане охотно принимали беглецов, а помощники жаловались на то, что им не доставало рабочих сил. Уже в XV столетии были сделаны постановления, часто затем повторявшиеся. Города получили право принимать крестьян, не имевших земли, но должны были выдавать крестьян, ушедших от земли, семейства и имущества.

Среди вассалов большое волнение вызвало дело рыцаря Германа Зойе. Он имел тяжбу с рыцарем Гансом фон Розеном, и когда тяжба окончилась не в его пользу, он счел себя обиженным и вступил в переговоры с королями польским и датским. Так как магистр поступал очень резко в отношении к Зойе и о личном нерасположении не может быть речи, то нужно полагать, что у него были компрометирующие, ныне утраченные сведения. В переписке с великим магистром Плеттенберг сравнивал Зойе с прусским рыцарем фон Байзеном, который был виновником тринадцатилетней войны и, следовательно, потери лучшей части орденских владений. Зойе был схвачен и судился в 1510 г. в Феллине перед судом, составленным из магистра, гаррийско-вирляндского совета и двенадцати вассалов. Суд приговорил его к смерти. Но по просьбе товарищей вассалов он был помилован и должен был поклясться, что не примет в этом деле никаких больше мер. Тем не менее, он тайно покинул Лифляндию и искал поддержки у королей, с которыми он ещё раньше завел сношения. При нём находился Иоанн Веттберг, декан эзельской церкви, порочный человек, желавший незадолго до того получить достоинство коадъютора эзельского епископа и, нуждаясь для этой цели в деньгах, выдавший векселя на значительные суммы с подделанной подписью орденского магистра. К счастью, он не достиг своей цели; папа назначил в 1513 г. коадъютором и преемником престарелого епископа Иоанна Оргиеса, его же кандидата, которого поддерживал и капитул, Иоанна Кивеля.

В Пруссии Зойе и Веттберг были задержаны, но после неудачной попытки бежать не выданы лифляндскому магистру, который требовал этого, а оставлены в Пруссии в заключении около полугода и затем выпущены с обязательством через год опять явиться в Кенигсберг. Они, конечно, не явились. Веттберг встречается ещё в 1530 г. в Швеции. Зойе подал в курию жалобу на магистра. Но, лишившись всех средств, он, бывший некогда богатейшим вассалом Эстляндии, должен был покинуть вечный город и умер в 1516 г. на чужбине. Его дело, по-видимому, оставлено без последствий. Обвиняемого магистpa перед курией защищал опытный прокуратор ордена, Иоганн Бланкенфельд, епископ Ревельский.

В то время Любек и несколько присоединившихся к нему городов вели войну с датским королем Гансом. Хотя лифляндские города в этой войне не участвовали, они немало от нее страдали, так как датские каперы нападали на лифляндские корабли. На жалобы их владельцев или вовсе не обращали внимания, или в неудовлетворительной степени. Насилия каперов продолжались, впрочем, и после войны при молодом короле Христиане II. Одним из знаменитейших морских разбойников того времени был Зерен (Северин) Норби, «морской лев», для «здоровья которого, по его словам, было необходимо порыться в кладовых любекских купцов и понюхать запах их мешков с травами». Он же неоднократно беспокоил берега Лифляндии.

С рижским архиепископом Михаилом Плеттенберг жил в дружбе, и отношения его к преемнику Михаила Ясперу Линде тоже большею частью были хороши. Магистр и архиепископ поддерживали друг друга и, несомненно, оказывали влияние и на замещение других епископских кафедр. В это время почти одновременно освободились ревельская и дерптская кафедры. На первую был назначен кандидат ордена Христиан Цернеков, бывший ревельско-эзельским каноником и в течение многих лет городским писарем. После его скоро последовавшей смерти папа от себя назначил тогдашнего прокуратора Тевтонского ордена в Риме доктора Иоганна Бланкенфельда из Берлина. В сан дерптского епископа папа утвердил избранного капитулом и поддерживаемого магистром и архиепископом Иоганна Дусбурга. Но затем папа отменил это распоряжение и назначил дерптским епископом Христиана Бомховера, уроженца города Ревеля и бывшего прежде на службе у ордена, но последние годы прожившего в качестве каноника в Кёльне и Майнце и вследствие этого потерявшего живую связь с родиной. Он умер уже в 1518 г., его место занял Бланкенфельд на основании буллы от 1517 г., по которой он должен был получить при первой вакансии все лифляндские и некоторые финляндские епископства. (Такое соединение должностей в одном лице было небывалое явление). Действительно, он был одновременно ревельским и дерптским епископом. Когда он впоследствии сделался архиепископом, он передал ревельское епископство, но дерптское оставил за собой. Он имел влияние на других лифляндских епископов. Как известно, архиепископ, а также епископы Дерптский и Эзельский считались вассалами императора и, следовательно, князьями Римской империи. Но последние епископы о своих отношениях к империи не заботились и не получили утверждения от императора, а епископы Курляндский и Ревельский (не имевший почти никаких земельных владений) никогда не думали вступать в вассальные отношения к императору. Бланкенфельд достиг того, что все епископы сообща обратились к императору и получили от него свои владения в лен, а их представитель присягнул императору Карлу V на рейхстаге в Вормсе в январе 1521 года.