Владлен Сироткин - Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны

Но в начале 1808 г. до его сослуживцев по Главному штабу гвардии в Петербурге доходят слухи – Витт предатель Он, оказывается, «завербован» наполеоновской разведкой о время пребывания в Тильзите, сбежал во Францию и там поступил на службу к Наполеону. Все оказалось верным, – Витт действительно оказался в Париже, более того, был принят с сохранением чина полковника в наполеоновскую армию, вскоре вошел в доверие к маршалу Мюрату, а затем – и к самому Наполеону. Тот даже делает русского полковника начальником своей временной походной канцелярии и берет с собой в 1808 г. в Испанию.

Затем Наполеон поручает Витту ряд деликатных секретных заданий тот едет с тайной миссией на Балканы (вспомните, как болезненно в Петербурге в 1802–1807 гг. относились к проискам французской дипломатии и разведки на Балканах – а там, оказывается, в 1809 г. побывал и «наш человек»!) поручает в 1810 г. посредничество в своей неофициальной переписке с польской графиней и своей мимолетной любовницей Марией Валевской и, наконец, в начале 1811 г. назначает Витта своим личным тайным представителем в Варшаве – центре сбора всех шпионских сведений перед готовящимся вторжением «Великой армии» в Россию

Но за две недели до вторжения Наполеона Витт исчезает из Варшавы и «всплывает» в штабе 1-й русской армии М. Б. Барклая-де-Толли с целым портфелем сверхсекретных бумаг французской армии (дата и маршруты вторжения, основные места переправы через р. Неман, списки завербованных шпионов на русской стороне и т. д.).

К удивлению некоторых бывших сослуживцев Витта по Главному штабу гвардии, еще в 1808 г. требовавших разжалования молодого полковника как «дезертира», Барклай не только не арестовал «шпиона Наполеона», а, наоборот, заперся с ним у себя в кабинете и проговорил всю ночь. Изумленным сослуживцам «дезертира» он затем объяснил, что Витт не только не вычеркнут из списков русской гвардии, но и все эти годы числится в «длительной заграничной командировке» по штабу 2-й армии Багратиона, а вся его «отставка» в 1807 г. не более чем мистификация.

Только тогда сослуживцев «дезертира» вдруг осенило. Когда в 1808 г. они «сигнализировали» лично Александру I от имени полкового гвардейского суда офицерской чести о «предательстве» Витта и требовали его разжаловать, судить и сослать «в Сибирь навечно», царь на их бумаге почему-то начертал:

«В ходатайстве отказать, оставить [Витта] в списках [русской] гвардии».

И уже совсем были добиты завистливые сослуживцы, когда от Барклая-де-Толли Витта с фельдъегерем доставили в Петербург прямо к самому царю, и тот, закрывшись, проговорил с «дезертиром» целых пять часов! Да еще вышел Витт из царского кабинета уже не полковником, а 30-летним гвардейским генерал-майором!

И было за что. Витт ведь не только выкрал сверхсекретные оперативные документы «Великой армии» накануне ее вторжения в Россию, но и еще в 1808–1811 гг. являлся активным связником между Мишелем, Талейраном, сестрой Наполеона Полиной Боргезе (ее парижский салон в 1808–1810 гг. был легальным местом встреч между Чернышевым и Виттом) и Нессельроде.

Последний же сыграл не менее важную роль как связник между Талейраном и Александром I.

Любопытно, что Витт успел предупредить Барклая – «Дрисский лагерь» прусского генерала на русской военной службе Карла Фуля (Пфуля – о нем саркастически писал Лев Толстой в эпопее «Война и мир») – ловушка.

В марте в Париж был послан советник русского посольства по финансовым вопросам Нессельроде. Неофициально его миссия была аналогична миссии Чернышева, только много шире – он должен был информировать царя не только о военных, но и о дипломатических мероприятиях Наполеона. И самое главное – Нессельроде был тайным посредником между царем и основным агентом Александра I во Франции – Талейраном.

Запустив пробный шар в Тильзите, Талейран в октябре 1808 г. в Эрфурте уже прямо предложил свои услуги царю. В ноябре 1808 г. – феврале 1809 г., во время пребывания Румянцева в Париже, Талейран сообщал некоторые, хотя и второстепенные данные о планах французской дипломатии. Позднее, в мае 1809 г., он даже написал Румянцеву письмо, в весьма осторожной форме советуя уклоняться от строгого соблюдения условий континентальной блокады.

В тот период Александр I до поры до времени опасался вступать в слишком тесный контакт с Талейраном – в случае раскрытия Наполеоном таких связей это был грандиозный скандал: союзник за спиной союзника собирает секретную информацию через опального министра! В 1810 г. обстановка изменилась. Услуги Талейрана были весьма кстати, и Александр I послал в Париж Нессельроде. Последний находился во Франции с марта 1810 г. по август 1811 г. и все это время через Сперанского регулярно информировал царя.

Письма Нессельроде из Парижа – интереснейшие документы русской дипломатии накануне войны 1812 г. Они были написаны по всем правилам конспирации, несмотря на то, что наиболее важные из них отправлялись только с Чернышевым. Все главные действующие лица были зашифрованы. Талейран именовался в них то «Анной Ивановной», то «наш библиотекарь», но чаще всего – «мой кузен Анри». Наполеону было присвоено исконно русское имя-отчество «Терентий Петрович», а иногда Нессельроде называл его даже на английский манер – «Софи Смит». Под условными именами были скрыты: Куракин («Андрюша»), Румянцев («моя тетя Аврора»), Шампаньи («наш племянник Серж»). Александр I именовался «Луизой», а сам Нессельроде скрылся под псевдонимом «танцор».

По содержанию и объему информацию Нессельроде можно разделить на три неравные части: большую часть составляли его личные соображения о политике Франции и России, затем шло изложение бесед с Талейраном и, наконец, копии важнейших документов французской дипломатии. Наибольший интерес представляли копии документов. Судя по письмам Нессельроде Сперанскому (к сожалению, добытые французские документы в мемуарах не публикуются), это были, как правило, секретные обзоры отношений Франции с ее «союзниками» (Россией, Австрией, Пруссией), отчеты о войне в Испании и внутриполитических настроениях в империи Наполеона.

Немало места в письмах Нессельроде было уделено отчетам о беседах с Талейраном. Правда, они были не так интересны, как копии секретных докладов Наполеону, но содержание этих отчетов заставляет думать, что Талейран если и не был посвящен царем в Эрфурте в тактику двойной игры с Наполеоном, то во всяком случае раскусил ее довольно давно, возможно, уже в Тильзите.

Талейран советовал начать с Австрией секретные переговоры, тайно поддерживать Пруссию, быстрее заключать мир с Турцией, мешать действиям французской дипломатии в Швеции. «Пока будет длиться испанская война… – резюмировал Нессельроде слова Талейрана, – французам не нужно ускорять события, и они думают только о том, как помешать нам изменить занимаемую сейчас позицию (пассивного нейтралитета. – В . C.), столь устраивающую французское правительство, ибо эта позиция значительно ослабляет Россию и лишает нас всякой возможности сопротивления к тому времени, когда Франция решится сбросить маску».