Сергей Семанов - Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)

В советские времена население «Грузинской ССР» жило в неизмеримо более благоприятных условиях, чем любые другие «республики» страны, а из бедной «Российской Федерации» туда поступали огромные вливания всякого рода. В том числе, что немаловажно отметить, и в сферу культуры. Как хвалились тогда грузины своим кино, художниками, артистами, о том хорошо помнят все пожилые современники. Допустим, не станем спорить задним числом, но зададимся вопросом: а сегодня что? Ответ очевиден – ничего. Не переводят ныне в Москве грузинских поэтов, тамошние кинокартины (если они есть) никому в России не ведомы. А ведь климат и природа «на берегах Арагви и Куры» ничуть не изменились за эти двадцать лет.

Стало явным, что интерес к малому и бедному государству (в данном случае Грузии), ныне так далеко от нас, как и предавшая Россию Болгария или какая-нибудь заморская Колумбия, пропал. Кстати, немаловажно тут отметить, то же самое произошло и с избалованными в советские времена «республиками Прибалтики». Никому теперь не нужны их бедные курорты, как и писатели, ранее постоянно издаваемые в России, а заводы по производству плохоньких радиоприемников они развалили сами.

Теперь переходим к самому сложному острейшему и запутанному с самых разных сторон вопросу о наших западных пределах. Тут надо сказать о странах, которые для обрезанной «Россиянин» ныне стали нашими «соседними странами» – Украине и Белоруссии. Скажем сразу и твердо, невзирая ни на какие протестующие вопли с любых сторон, что в природе не существует ни таких стран, ни таких народов и языков, ни тем паче государств.

Украинцы и белорусы существуют, и они имеют такое же право называться таким образом, как псковичи, нижегородцы, уральцы, забайкальцы. Когда В.Даль составлял свой знаменитый словарь, он по говору мог без труда отличить ярославского уроженца от курянина. Со временем эти языковые отличия стерлись. Иначе сложилось на юге страны, в Малороссии. Там образовался характерный говор, распространенный не только в малороссийских пределах, но и на Дону, Кубани, Ставрополье. Со второй половины XIX века из этого говора стали создавать народ, нацию. Дело продвигалось с двух сторон. С одной напряженно трудились местные националисты, точнее сказать – сепаратисты. Кстати, были такие течения и в казачьих краях, и на Урале, и в Сибири. Дело простое, обычное всем странам и народам: местные князьки и их свита всегда мечтают о «независимости», чтобы сделаться у себя дома царьками. В нашем случае – независимости от Петербурга, стать «самостийными» властителями, окруженными собственными царедворцами. Ведь так приятно принимать иностранных послов и парады своих войск.

Уральские, сибирские и прочие сепаратисты в России мечтали о сходном, но была та существенная разница по сравнению с сепаратистами малороссийскими – на Урале и в Сибири не создавали своего местного «языка». А на юге произошло иное, местные провинциальные самостийники создали свою «мову», то есть простонародный говор своих малограмотных крестьян объявили языком. А это уже нечто очень серьезное, язык предполагает существование собственно культуры. Вот ее и стали создавать искусственно. Тут же появились худосочные местные интеллигенты, которые стали переводить «Евгения Онегина» на «украинский язык». Так появилась в Киеве, матери городов русских, «национальная культура», которая подчеркнуто враждебно открещивалась от великой и признанной по всему миру русской культуры. Свой кусок слаще.

Теперь попробуем представить себе нечто совершенно невероятное: из южнорусского говора донских казаков волею нелепой судьбы сложилась бы особая тамошняя «мова», а из псковской разговорной речи – еще одна. Русь распалась бы, но тут же появилось бы бойкое кодло «переводчиков» с «донского языка» на «вологодский», которые, как и положено местечковым факторам (посредникам), брали бы себе основные доходы от всего этого гешефта. Потом неизбежно случилось бы так, что «донцы» обрушились бы на «псковских» и «вологжан», и казаки, распевая воинственные песни на своей «мови», перебили бы тех и других иностранцев без милости.

Сепаратисты в любом государстве всегда используются во вред ему внешними врагами. А Запад изначально был враждебен Православной Византии, по естественному наследству эта ненависть перешла на нас, дело известное, доказательств тут не надо. Невозможно вообразить, чтобы наличием озлобленных сепаратистов на юге России не воспользовались бы враждебные ей силы. И они не замедлили появиться.

На наших западных границах соперником России выступала Австро-Венгерская империя. Это древнее германское государство к концу XIX века ослабело и распухло от включения в свой состав множества разных народов, в том числе и славянских. Русская политическая разведка поддерживала в своих интересах сепаратистские интересы там чехов, словаков и югославянских народов, стремившихся к самостоятельности. Австрийская (немецкая) разведка в свою очередь искала опору своим интересам среди внутренних врагов России и легко нашла их в лице малороссийских («украинских») националистов, мечтавших об отделении от России.

С конца XIX века в австрийском городе Ламберг (поляки называли его Львов) были созданы с помощью спецслужб антирусские центры украинских националистов-сепаратистов, которые превратили народный песенный фольклор в «государственный язык». Огромную роль сыграло то, что на Западной Малороссии от католической Польши, захватившей временно эти русские земли, было в XVI веке провозглашено так называемое «униатство», то есть подчинение тамошней Православной церкви Римскому престолу. Так тянется вот уже вторую сотню лет от Петлюры, через Бандеру и вплоть до нынешнего Ющенко, супруга американской разведчицы, а богом для них стал изменник Мазепа, проклятый Православной церковью.

В разные времена они служили шведскому королю Карлу XII, императору Вильгельму II, польским захватчикам, Гитлеру, западным спецслужбам, но всегда и везде – против России и ее народа.

Наши западные границы на севере вполне благоприятны: непроходимые сосновые «джунгли» и карельские скалы, Ладожское, Чудское и Псковское озера, река Нарва – истинное природное благолепие! Пытались нарушить его шведские и немецкие рыцари, польский король Баторий – тщетно. Гитлеровские войска в трагическом 1941 году перешли их, но обратно в фатерланд почти никто не вернулся. А теперь Россия надежно отделена от финских и прибалтийских чухонцев. Пусть живут теперь как угодно.

А далее у нас на западе, точно как в знаменитой песне, «на границе тучи ходят хмуро». На широкой этой равнине природа не создала никаких естественных преград. Западная Двина и Неман, к сожалению, не вдоль, а поперек наших возможных рубежей. Но тем не менее русская граница на западе четко прослеживается по историко-политическим обстоятельствам. Попробуем их обозначить, хотя это лишь мечты о будущем. Надеемся, близком.