Ю Продан - Дорога на Тмутаракань

И незаметно подмигнул Мстиславу.

Вечером воевода пришел в клеть, где под охраной дюжих гридней в одиночестве сидел пленник.

- Ну, ханский сын Урза, как тебе тут живется? Не обижают ли тебя мои отроки?

- Не обижают, - угрюмо ответил пленник. - Ты пришел только для того, чтобы узнать об этом?

- Думал, что ты поговорить со мной хочешь. Разве не так?

- Отец даст за меня большой выкуп. Много золота!

- Того, что ему привезли ромеи?

Урза скривился в усмешке, отчего скулы на его лице, туго оттянутом кожей, обозначились еще резче.

- Много знаешь, воевода! Зачем тогда спрашиваешь?

- Хочу взять выкуп подороже...

Урза недоверчиво прищурил глаза. Шутит воевода? Но печенег понял: ему не угрожает смерть. Понял и успокоился. Значит, ему еще доведется стать ханом. Надо поторговаться с русичем, уменьшить цену выкупа. Отец, конечно, богат, но...

Хан Кичкай давно уже с опаской поглядывает на своего сына, догадывается, что не терпится тому занять его место. Что если он вовсе откажется платить? Надо расположить к себе русского воеводу, сделать его союзником на будущее. Вот почему Урза подробно отвечал на все вопросы Добрыни.

Ромеи? Да, месяц назад в орду Кичкая прибыл знатный византиец со слугой, с ними несколько рабов и небольшая охрана. Он передал хану в дар от императора ромеев золото. Много золота! Просто так, в знак дружбы между ромеями и печенегами. Нет, от хана никто не требовал нападать на Киев или другие русские города, просто его попросили наблюдать за военными приготовлениями русичей: не готовится ли Русь к походу на Византию?

При этих словах Добрыня улыбнулся:

- Не могут забыть Олега и Игоря! Ждут, когда Святослав на них пойдет походом... Дождутся! - Уже без улыбки воевода искоса следил за пленником, заметил, как довольно блеснули глазки ханского сына. И неожиданно в упор спросил: - А гонца нашего пошто ваши вои перехватили? Да может, и не одного?

- Только одного, - чуть помявшись, ответил Урза.

- И что он сказал?

- Ничего не успел сказать. Наши лучники бьют без промаха. Но...

- Что - "но"? - нахмурился Добрыня.

Урза хитро прищурился:

- Ты сообщишь хану о том, что согласен получить за меня выкуп?

- Сообщу, если ты дело будешь говорить!

- И выкуп будет не слишком большой? - продолжал торговаться печенег.

- Да, да! - вскипел воевода. - Только не тяни кота за хвост. Говори, что еще для меня приберег?

- При гонце наши люди нашли нашли письмо... От князя Святослава...

- Ну!

- Написанное ромейскими буквами, а слова - русские...

- Знаю, - нетерпеливо отмахнулся Добрыня. - А в письме что?

- Князь пишет, что он взял хазарскую крепость Саркел.

- Не врешь? - Добрыня вплотную подступил к пленному.

- Зачем врать буду? Все правда. Сам письмо видел. Ромейский гость читал его, головой качал, говорил: "Ах, как нехорошо! Что теперь будет с Хазарией?"

- Так и говорил? Ну, спасибо тебе, Урза. Пошлю гонца к хану Кичкаю, пусть готовит выкуп!

Княгиня Ольга устала от государственных дел - собирала бояр, советовалась с ними, как лучше укрепить Киев на случай набега степных орд. Вернулась в опочивальню, прилегла. Ноги ломит, будто на дождь. То ли вправду непогода надвигается, то ли просто старость дает себя знать?

А в дверях снова ключница.

- Что там еще приключилось? - недовольно вздохнула Ольга.

Ключницу отстранил Добрыня. Вошел радостный, быстрый, ветром днепровским от него повеяло.

- Прости, что потревожил твой покой, княгиня... Принес радостную весть: князь Святослав взял Саркел!

6

Даже древний Перунов дуб, что доживал свой век, прикрывая морщинистыми руками княжеские хоромы в Киеве, не помнил, когда, в какую пору появились впервые на Русской земле хазары. Много кочевых народов проходило через Дикое поле от Итиль-реки и Ясских гор на запад за века, ушедшие в небыль. Гунны и обры, болгары и угры топтали копытами своих коней Приднепровье. А за ними появились и хазары - до Днепра докатились их передовые орды, а главная сила осела на обширных степных пастбищах за Доном. Там родилось их полукочевое государство - каганат Хазария.

За триста лет до похода Святослава Хазария откололась от некогда могущественного государства кочевников тюрков, почти не оставившего о себе памяти, и обрела независимость. Она стала называться каганатом по имени ее первых правителей - каганов. Правящая династия из рода Ашина жадно поглядывала на соседние земли. Она в первую очередь подчинила себе родственных, но враждебных болгар, вынудив часть их уйти к Дунаю, а часть к Сурожскому морю. Покорились Хазарии племена буртасов, гузов, данниками ее стали ясы и касоги, вятичи и северяне. Даже Киев откупался от нее данью.

На Итиль-реке свили свое гнездо хазарские каганы. Их столица стояла на торговых путях, проходящих с востока на запад и с севера, по Итиль-реке на юг. Это было выгодно для хазар, но был в этом расположении и один изъян: каганат очутился между двумя противоборствующими силами мусульманским Арабским халифатом с его союзниками Хорезмом, Джурджаном и другими на юге и востоке и христианской Византией на западе. Обе стороны были заинтересованы в союзе с языческой Хазарией.

Династия Ашина умело лавировала между христианскими и мусульманскими государствами, обогащалась, заигрывая то с одной, то с другой стороной. Так не могло продолжаться до бесконечности - нужно было приставать к тому или иному берегу. Но правивший Хазарией Обадий побоялся принять христианство или ислам, чтобы не попасть в зависимость от Византии или арабов. Он выбрал третью веру - иудейскую, заставил принять ее своих приближенных.

Христиане и мусульмане, а с ними и язычники, населявшие многоплеменную Хазарию, отшатнулись от своих правителе. Их недовольством воспользовались соперники династии Ашинов. Некогда могущественные каганы попали в подчинение к захватившей власть знати; отныне безымянные и бесправные, они хоронились в дворцовых покоях, не видя народа и страны, а от их имени Хазарией правил каган-бек, один из самых влиятельных хазарских вельмож. Он принял второй титул - малика, или царя.

Снова о Хазарии вспомнила Византия - под боком у ромеев поднималась молодая, полная сил Русь. Опасаясь ее усиления, давние союзники обещали друг другу помощь против Киева.

Дружба их, правда, оказалась не очень надежной.

Каган-бек Иосиф, не в пример своему отцу Аарону, был правителем недальновидным. Понадеявшись на поддержку ромеев, обещавших ему и свои легионы, и корабли с грозным греческим огнем, он вел себя чересчур вызывающе по отношению к Киеву, планировал большой поход на русские земли - за богатой добычей. Но князь Святослав, упредив Иосифа, двинул свое войско на Саркел. А помощи от ромеев все нет и нет. Одна сотня византийских воинов во главе с Диомидом, направленная на Саркел, не решит судьбы войны.