Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

В Лондоне и Париже также готовились. Западные союзники решили создать в Скандинавии и ее водах северное звено блокады рейха, используя решение находившейся под их контролем Лиги наций о "помощи Финляндии" в советско-финском конфликте. Весь англо-французский замысел тесно переплетался с активными выступлениями антисоветского порядка подготовкой экспедиционных сил против СССР, помощью оружием, пропагандой. В январе 1940 г. союзники пришли к выводу о необходимости организовать военную экспедицию для захвата железорудных районов Нарвика, которая дополняла бы ведущуюся одновременно подготовку выступления против Советского Союза. 5 февраля было принято, решение о посылке войск в Финляндию через норвежские порты. Норвегия и Швеция получили заверения о помощи в случае германского вторжения и призывы к совместным действиям. Западная и скандинавская печать широко и открыто обсуждала вопросы военного сотрудничества.

Теперь в Берлине получили прекрасную возможность использовать откровения скандинавской и англо-французской прессы для оправдания и прикрытия агрессии. Этим нацисты не преминули воспользоваться.

1 марта Гитлер подписал директиву о вторжении в Норвегию и Данию. Для захвата с моря и воздуха намечалось восемь пунктов на побережье Норвегии. Все силы германского военно-морского флота вводились для того, чтобы внезапным и быстрым переходом опередить британский флот, стоявший в базах, и высадить десанты прежде, чем кто бы то ни было успеет принять контрмеры. Риск был немалым, но его уравновешивали вполне обоснованные надежды, что политический тормоз "странной войны" удержит английские крейсера и подводные лодки минимум на тот срок, который необходим, чтобы основное дело было сделано, т. е. чтобы десанты оказались на побережье.

Нужно ли говорить, что этот план неприкрытой агрессии при объективном подходе никак невозможно было оправдать "превентивностью". Оба западных союзника ограничивались принятыми в конце марта - начале апреля решениями предупредить Норвегию и Швецию о своих возможных контрмерах в случае нарушения Германией нейтралитета Скандинавских стран и минировать норвежские воды. Если начнется немецкая агрессия, предполагалось высадить небольшие десанты в нескольких пунктах норвежского побережья.

В Лондоне, Париже и Осло о готовящемся германском вторжении узнали достаточно своевременно, для того чтобы успеть принять необходимые меры. Группа оппозиционеров из германской контрразведки сумела через Ватикан и с помощью голландского военного атташе в Берлине Саса дать сигнал, что все начнется между 8 и 10 апреля. Однако предостережение не возымело ни малейшего действия. Английские морские силы вышли в море, когда немецкие десанты уже подходили к районам высадки. В среде норвежского руководства никто вообще не поверил сигналам. Только после полуночи 9 апреля командующий норвежскими войсками генерал Лааке приказал подготовить минное заграждение на рубеже, который, как выяснилось позже, уже был пройден немецкими кораблями.

8 и 9 апреля германские десанты высадились во всех намеченных пунктах побережья, и одновременно части вермахта вторглись в Данию.

Одним ударом союзники были поставлены в положение тех, кому приходится отбивать утраченное, находясь в невыгоднейших условиях. Выпадало одно из важнейших звеньев системы блокады, и возместить потерю было невозможно ничем. Принятое после долгих дискуссий британским кабинетом решение нанести ответный удар германскому флоту и произвести ряд высадок в Норвегии оказалось безнадежно запоздалым. Тем не менее в период от середины апреля до начала мая введенные в действие британские военно-морские силы и десанты предприняли контратаки, которые вылились в упорные бои на побережье и в прибрежных водах.

Когда англичанам удалось, используя снежную вьюгу, успешно атаковать 9 апреля отрядом эсминцев немецкие суда в порту Нарвик, а затем 13 апреля уничтожить все находившиеся там эсминцы, у Гитлера начался приступ истерии.

- У нас провал, - этими словами встретил он вошедшего к нему в кабинет 13-го утром Браухича.

Опасность состояла в том, что теперь англичане высадят в Нарвике десант и легко уничтожат находящиеся там слабые отряды 3-й горной дивизии Дитля. Необходимо приказать Дитлю немедленно отступать на юг или же вывезти его войска на самолетах. Но отступать невозможно, горные дороги непроходимы. Вывозить нечем - отсутствуют самолеты дальней авиации. Все пропало! В Берлине не знали, что делать. Кейтель написал директиву Дитлю: отступить на территорию Швеции и там интернироваться. Гитлер подписал. Но еще не успели передать директиву по радио, как пришло сообщение: англичане ничего не предпринимают.

Дитлю не оставалось ничего другого, как закрепиться на месте. А история второй мировой войны обогатилась еще одним примером того, какие тяжелые последствия имело на первом ее этапе бездействие, определяемое политикой "странной войны", и сколь многого можно было бы достигнуть при более активной стратегии.

Борьба за Норвегию приняла затем упорный характер с большими потерями обеих сторон. Однако в итоге немцы добились успеха.

В Скандинавии германское военное руководство выиграло чрезвычайно важный для себя тур борьбы за морскую блокаду и контрблокаду. Оно получило крупные преимущества в Северной Атлантике, поставило под угрозу весь английский северный фланг, защитило свой, обеспечило беспрепятственный вывоз шведской руды. Но цена успеха оказалась чрезвычайно высокой: надолго вышли из строя главные силы германского флота. Отныне в течение многих месяцев гитлеровское командование не могло рассчитывать на свое морское оружие. На севере Европы нацисты получили новый фронт национально-освободительной борьбы, который затем никогда не позволял им быть вполне спокойными за верхнюю часть их "Крепости Европа".

Победа на Западе

I

Если можно найти в истории германского военного руководства период наивысших успехов, когда победа многократно усилила столь присущий ему авантюризм; если и был в истории германского генерального штаба этап, когда успех показался ему свидетельством абсолютной непогрешимости выработанных им принципов и методов, планов и традиций, то, безусловно, нужно обратиться к 1940 году.

Именно в 1940 г. в сознании многих представителей капиталистического мира, не способных критически оценить ход событий, сложился тот миф о непобедимости вермахта, который рассеялся лишь под ударами Красной Армии.

События 1939 - 1940 гг. обнаружили следующее характерное явление. В ряде случаев вторжения агрессоров политические и военные руководители государства-неагрессора заблаговременно узнавали о масштабах и сроках готовящегося удара. Они имели возможность принять необходимые контрмеры и парировать удар. Но по какому-то стечению обстоятельств неоднократно получалось так, что они недооценивали получаемые сведения или делали из них ошибочные выводы, опаздывали с проведением контрмер или осуществляли их в неверном направлении. Агрессор захватывал стратегическую инициативу с самого начала вторжения, ставил обороняющегося перед фактом неизбежного проигрыша начального периода войны, а для малых стран - войны в целом.