О. Рачков - Мир коллекционера

По сути дела, человек, пытающийся разгадать эту историческую загадку, ведет настоящее исследование. И оно необходимо, ибо каждая вновь открытая деталь, каждый штрих дают нам возможность лучше, зримее представить прошлое, правильно его воссоздать. И тут неоценимую помощь призваны оказывать коллекционеры, знания которых помогают избежать исторических несуразностей. Об этом убедительно рассказывается в статье «Внимание: ошибка!», помещенной в восьмом номере журнала «Знание — сила» за 1965 год. Вот лишь два наглядных примера, позаимствованных нами из этой богатой фактическим материалом статьи.

… Во многих хрестоматиях, предназначенных для школьников, можно встретить репродукцию с картины Сурикова «Покорение Сибири», публикуемую из педагогических соображений для показа эпохи. Но историческая ценность картины сводится на нет одной ошибкой: на картине казаки Ермака стреляют из кремневых ружей, изобретенных лишь спустя сто лет после изображенного события. В то время у них могли быть только ружья с фитильным запалом.

Способ стрельбы из такого ружья можно увидеть в фильме «Минин и Пожарский». Стрелок лихо закручивает ус, раздувает фитиль, прицеливается и производит выстрел. Но в фильме правдиво отображен только этот эпизод. Постановщики его, видимо, забыли, что и фитильное ружье нужно заряжать, а это была довольно длительная процедура. В кинокартине же бойцы палят безо всякого перерыва.

В качестве школьного познавательного материала рекомендуется картина Кардовского «Бал в Москве в 20–х годах». Но здесь целый винегрет ошибок. Из биографии А. С. Пушкина известно, что он приехал в Москву в конце 1826 года, а поэт Веневитинов в том же году уехал. Следовательно, только в этом году они могли встретиться в Москве. Значит, бал, изображенный на картине, происходил в 1926 году. Но здесь же изображен другой поэт — Батюшков — таким, каким он мог выглядеть в 1815 году, когда его портрет рисовал Орест Кипренский. А Чаадаев предстает перед нами мужчиной солидного возраста, тогда как на самом деле… В общем, всех несуразностей не перечислишь…

В 1966 году редакция передач «С добрым утром» Всесоюзного радио проводила конкурс на юмористический рассказ, который должен был обязательно начинаться словами «Однажды в студеную зимнюю пору» и кончаться фразой «Да, горячий выдался денек». Вот этими фразами мы хотели бы начать и кончить рассказ о том, как однажды в центральный музей Казахстана пришел один известный алма–атинский коллекционер, собиратель старинных монет, значков и других предметов, и что из этого получилось.

Так вот, «Однажды в студеную зимнюю пору», а дело действительно было зимой, в здание музея вошел еще один посетитель. Ничем среди других, следовавших покорно за, казалось, всезнающим экскурсоводом, он поначалу не выделялся, и работники музея не обратили сразу на него внимания. А следовало, как они поняли сами позднее. Все началось возле стендов, посвященных театральной жизни нашей республики.

— На этом снимке вы видите известного артиста Эн в форме полковника, — объясняла экскурсовод. — Это он запечатлен в роли Малинина из пьесы драматурга Тренева «Любовь Яровая».

Экскурсовод, по–видимому, заядлая театралка, принялась было рассказывать об игре даровитого артиста, попутно пересказывая содержание пьесы, как ее довольно–таки бесцеремонно перебил наш знакомый.

— Позвольте, а почему на груди у русского офицера австрийский орден?

Экскурсовод поморщилась, ничего не ответила и продолжала заученной скороговоркой свой рассказ.

И снова ее прервал тот же голос:

— И рядом с австрийским орденом — Станислав с мечами. И почему он наглухо пришит к мундиру? А ведь он носился на широкой ленте на шее, а не на груди. А это что за непонятный крест?

Волей–неволей экскурсовод умолкла и вниманием присутствующих завладел дотошный посетитель.

— Давайте, граждане, перейдем к другим экспонатам отдела, — дрожащим голосом сказала экскурсовод и первая устремилась дальше, рассчитывая этим маневром заставить умолкнуть странного посетителя. — Вот перед вами фотографии участников спектакля «Чокан Валиханов». Вот исполнитель роли Чингиза, а вот роли Мусы Чормонова. Эти люди олицетворяли собой…

— Ба! — бесцеремонно воскликнул коллекционер. — И здесь полнейшая безграмотность. Ну, смотрите сами, товарищи, орден Станислава накрепко пришит к их мундирам, а ведь он носился на шее. И притом на орденской ленте. А теперь подойдите, пожалуйста, поближе и всмотритесь в эти ордена. Что вы на них видите, на орденах? Вот здесь, видите, изображения христианских святых. А их не должно быть.

— Как не должно быть? — запальчиво взвизгнула экскурсовод.

— Можно подумать, что вы сами носили эти ордена, знаете, какой на шее, какой на ленте, а какой…

— Нет, я их не носил, — улыбнулся, нисколько не обидевшись на такой выпад, посетитель, — я их собираю. Я — коллекционер. И мне хорошо, в частности, известно, что когда такими орденами награждались мусульмане, то вензели и изображения христианских святых на них заменялись изображением царского государственного герба…

Да, «жаркий выдался денек» у экскурсовода музея…

«Чудаки» — коллекционеры сберегают для будущего, для потомков много такого, мимо чего в свое время люди проходили равнодушно. Миновало время, и то, что казалось не заслуживающим внимания, приобрело с годами значительную историческую ценность в глазах последующих поколений, став незаменимым свидетельством навсегда ушедшего прошлого, памятью о «делах давно минувших дней».

Тут мы и подошли к вопросу, который был задан в самом начале: «чудаки» или любознательные? И мне думается, что вы вместе со мной ответите на него: да, любознательные, в самом прямом смысле этого слова. Конечно, любое дело, любое занятие можно довести до полного абсурда или, проще говоря, глупости. Так и коллекционирование. Некий Бениамин Риверто из Рио-де–Жанейро собирает скучные книги. Его коллекция содержит уже свыше семи тысяч томов. И продолжает расти из года в год, ибо еще не перевелись, к сожалению, на белом свете писатели, от чтения книг которых тянет в сон. Рассказывают, что один незадачливый пиит, прослышав, что все его творения попали в эту коллекцию, заняв на ее полках видное место, с горя покончил с собой. Но это скорее всего плохой анекдот, как, собственно, анекдотически выглядит и сия коллекция.